Как раз рядом со мной стояла тележка с закрытыми подносами, внутри которых оказалась горячая еда в виде пасты с курицей и грибами, а также тарелка с фруктами. Дивясь такому сервису, я принялся за еду, и мысленно поблагодарил служанок за отличный ужин. А потом увидел приближающегося Белова. Очень мрачного, до тех пор, пока он не заметил меня, хомячившего в одиночку. Его лицо сразу изменилось в положительную сторону и обзавелось широчайшей улыбкой.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, когда подошёл, пристально осматривая моё лицо.
— Вроде хорошо…
— Чёрт возьми, всё-таки жёстоко она с тобой поступила… Очень. Я не ожидал такого.
Я усмехнулся:
— А мне показалось, что это у вас в порядке вещей — рубить с плеча, пока у противника в глазах не потемнеет.
— Нет. В этот раз всё по-другому. Хорошо хоть Дима был рядом. Ты мог не выжить…
Внутри меня всё похолодело:
— Сестра чуть не убила меня?!
— Она испугалась, Миша…
— Чего?! Что я выиграю у неё? Из-за этого она и порезала мне лицо? Кстати… У вас есть зеркало? Как я хоть выгляжу? Вроде ничего не болит.
— Дима заштопал тебя, но шрамы останутся.
Почему-то перед моими глазами предстала морда Квазимодо, из-за чего меня бросило в дрожь. С одной стороны мне было всё равно, каким меня видят другие, но с другой — не хотелось навсегда остаться покалеченным уродом. Наверное, дворецкий прочитал по моим глазам эти мысли, поэтому поспешил заверить меня, что всё в порядке:
— Не переживай. Теперь ты выглядишь очень серьёзным молодым человеком. Видно, что недавно с честью прошёл боевое крещение.
— Дайте мне зеркало. Пожалуйста, — отчеканил я.
— Тогда идём в дом, — пригласил он, и мы вместе двинулись под своды усадьбы Юсуповых.
Там-то в зале я наконец увидел себя в большом зеркале. И оттуда на меня теперь смотрел уже не изнеженный юнец, а тёртый калач с красным шрамом на переносице. Я поднял руки, чтобы потрогать кожу на лице, как вдруг увидел новые шрамы уже на них. А затем поднял футболку, чтобы удостовериться, что на груди тоже имелся красный крест от ударов воздушными лезвиями. Наверное, ноги мои в таком же состоянии. В общем от смазливости не осталось и следа.
— Могло быть и хуже, — вслух подумал я. — Лучше быть бруталом, чем уродом…
— Бруталом? Что это значит? — спросил Белов.
Я совсем забыл, что здесь не существовало США. Хотя, постойте-ка… Англия то должна быть? Или нет?
— Это молодёжный сленг, — бросил я. — Вспомнилось вот. Означает — суровый, грубый, жестокий.
