— Я от Аурики. Она сказала, что вы можете сдать мне комнату. Вы ведь Селена?
— Я Селена. Только какого хрена ты называешь меня на «вы», как благородную? Благородством тут и не пахнет. Чуешь тут что-то благородное?
Благородного я тут не чуял — только запах помоев из придорожной канавы, о чем Селене и сообщил. Она ухмыльнулась, обнажив на удивление белые и крепкие зубы, ну а потом махнула рукой:
— Давай, заходи. Раз ты от Аурики.
Впустив меня — выглянула, быстро и внимательно осмотрела улицу, поводя головой слева направо, будто выясняя не идет ли за мной штурмовой отряд, и только тогда захлопнула калитку, заложив ее тяжелым брусом-засовом.
— За мной иди! — приказала Селена, а когда мы вошли в дом, так же резко и без предисловий, скомандовала — Башмаки снять! Топтал улицу, натащишь в дом всякой пакости!
Согласен. Хоть промышленный район и не такой грязный, как портовый, но тут тоже хватает всякой пакости. Люди, они такие…люди! Испражниться под кустом — пожалуйста! Выплеснуть на улицу помои — да ради бога! У нас в двадцать первом веке до сих пор даже в крупных городах некоторые человекогамадрилы плещут на улицу свои мерзкие помои, что тогда говорить о средневековье? Даже удивительно, что тут все-таки достаточно чисто, видимо кто-то следит за тем, чтобы город не зарылся в помойку.
— Вот, смотри — Селена толкнула дверь в комнату на втором этаже — Если нравится — статер в месяц. Деньги вперед. Белье меняю раз в неделю, даже если ты его обосрал — все равно. Так что соблюдаешь чистоту. Убираешься в комнате сам. Загадишь комнату — выгоню. Мыться горячей водой раз в неделю — в мойне. Помогаешь ее натопить и натаскать воды. В другие дни моешься водой из колодца. Колодец на заднем дворе. В плату входит и питание. Без особых изысков, но задницу нажрать хватит. И…помогаешь мне, когда я попрошу.
— В чем? — поинтересовался я, сразу насторожившись. Мало ли в чем эта карга ищет помощи!
— На рынок сходить, если понадобится. От воров отбиться, если сама не смогу — безмятежно пояснила Селена, и чуть прищурилась — Сможешь помочь отбиться? Или ваша дурацкая воркская религия положила тебе запрет? Если запрет — тогда вали из моего дома, пока на пинках не вынесла! Моя религия совсем другая!
— И кому ты поклоняешься, можно узнать? — не выдержал, ухмыльнулся я. Бабка мне точно нравилась. Родственная душа!
— Вот ему! — она похлопала по ножу в ножнах — Он не предаст, и не потребует, чтобы я кланялась всяким уродам!
