— А я — то! Ты просила меня научить тебя убивать. Я — учу. Если ты не выполнишь то, что я говорю, нарушишь наш договор. И значит — уйдешь прочь. Поняла?
— Поняла! — выдыхает девушка, вцепляясь в рукоять ножа правой рукой.
— А раз поняла — режь! Вот этого! — и я показываю на старшего, который может очнуться с минуты на минуту — Приставляй нож сюда, к уху, и одним движением — вот сюда! Нажимая на рукоять! Ну! Давай! Быстро! Он сейчас очнется! Режь, тупая сука! Я сказал — режь!
Девушка прикрыла глаза и двумя руками, не глядя полоснула по горлу уже открывшего глаза парня. Он захрипел, уцепился руками за руки Герды, будто пытаясь ее остановить, но тут же руки его опали, как отрубленные ветки дерева, тело задергалось в последних судорогах уходящей жизни. Герда пропахала горло до самого позвоночного столба, почти отделив голову от тела. Кровь с бульканьем выхлестнулась на мостовую, обезглавленное тело засипело, захрипело, и фонтан крови ударил в лицо девчонки.
Герда выпустила из рук звякнувший о булыжник мостовой нож, ошалело посмотрела в открытые глаза мертвой головы, и…ее начало рвать. Прямо на труп, на разверстую рану, из которой виднелись белые позвонки позвоночного столба.
Дождавшись, когда пройдет очередной приступ рвоты, я спокойно, без выражения сказал:
— Слишком большое усилие приложила. Следующий раз контролируй. Достаточно было перерезать сонную артерию, она находится здесь — показываю на втором гопнике, которого уложил ударом в печень.
— Бери нож и продолжай. Ну! Давай! Давай, кукла безмозглая! Делай что сказал! Делай!
Берет нож, пошатываясь подходит к парню и начинает пилить ему глотку, будто режет хлеб на кухонной доске, но…очень слабо, неглубоко. Парень открывает глаза — то ли от боли, то ли время пришло очнуться, и зажимая свищущую из артерии кровь жалобно причитает:
— Нет, нет, пожалуйста! Нет! Мамочка! Мама!
Я подбираю второй нож разбойников, и вонзаю его в сердце парня. Он вытягивается во весь рост, суча ногами в стоптанных башмаках, затихает.
— Сейчас недостаточное усилие приложила. Он мог закричать, привести сообщников, создать нам неприятности. Нужно перерезать трахею вместе с артерией, тогда он будет только сипеть, и не более того. Давай следующего.
— Я…я…не могу! Не могу! — шепчет девушка, и рука ее ходит ходуном. Похлопывая ее по плечу:
— Добей его. Это будет акт милосердия. Видишь, у него челюсть сломана? Он теперь ни есть, ни пить не сможет. А ты отправишь его на новое перерождение, в новое тело. И родится он кем-нибудь другим. Лучшим, чем в этой жизни. Давай! Режь!
