А дальше все было хуже и хуже. Отчим стал брать ее с собой в поездки по городу — у него имелось несколько магазинов, и за каждым нужен хозяйский присмотр. Так что всегда имелась возможность снять комнату в трактире и как следует поиметь свою молоденькую падчерицу. Но и это не самое плохое. Герда уже и привыкла к тому, что фактически является секс-рабыней своего «нового папы». Плохо было то, что отчим уже пресытился обычным сексом, и начал придумывать все новые, в большинстве своем очень болезненные способы использования девушки. Самым простым из которых была обычная кожаная плетка.
Вот тогда Герда не выдержала и сбежала. Куда? Она знала, что у отца где-то в деревеньке, в двух днях пути от столицы, имеется самая что ни на есть близкая родня — бабушка и дедушка. Отца и матери у него не было — они погибли во время одного из обострений воркских войн, и воспитывали мальчишку именно бабушка и дедушка. Герда видела их всего раз, в самом раннем детстве. Они предпочитали не вылезать из своей деревеньки и жили на то, что с нарочным присылал им добрый внучок. Ну и свое хозяйство, конечно — огород, коровы, и т. д. Отец очень хорошо о них отзывался, потому Герда была уверена, что те ее все-таки примут.
В общем, куда могла еще отправиться девушка, убегающая от своего отчима? Конечно же, к родне любимого отца. И как ни странно — добралась. Ее даже не изнасиловали, не избили, не отняли добротное платье из крепкой хорошей ткани. Караванщики кормили, пусть не очень изысканно, зато сытно.
Само собой — ни деда, ни бабки в живых в деревеньке не оказалось. Они умерли почти в один день после того, как узнали о гибели своего любимого внука. Вначале умерла бабушка, потом — дед, прямо на ее похоронах. Хозяйство разобрали селяне, из всей живности остались только худой кот, который встретил Герду жалобным мяуканьем, и еле живой пес, которого как и кота селяне и не подумали взять к себе на довольствие. Кто забрал из дома все подчистую, куда делось то, что за всю свою жизнь накопили деды — Герда узнать так и не смогла. И соседка, и все остальные селяне только отводили глаза и пожимали плечами.
Переночевала она в доме деда, на полу, прижимаясь к теплому боку старого пса, а потом пошла на дорогу, чтобы в слезах и соплях бесславно вернуться в ненавистную столицу. И еще долго в ее ушах бился вой оставленного у двора одинокого пса, и в глазах стоял образ кота, который с мяуканьем бежал за ней до самого тракта, будто прося новую хозяйку вернуться в опустевший дом. Но ей нечего было делать в пустом, ободранном до бревен старом, неприветливом доме.
