Варинхарий вздрогнул. Он вспомнил наконец то, что пытался выловить из глубин сознания. Убийство мальчишки-шпиона… расследование… допрос и судилище… все это было только вчера. В мирной, относительно мирной жизни.
Сегодня поутру должна была состояться казнь. И кому теперь до этого дело?
Мышцы ужасно ныли, и вставать со скамейки не хотелось. Но Варинхарий приказал себе — немного позже, как только он поест и немного отдохнет, то навестит заключенных. Азат — крепкий парень, и может заменить Торка в бою. Его хозяин ни на что не нужен, и вообще, считай, покойник… но, может, и его как-то можно использовать. Если же нет — вытолкать его за ворота, пусть с ним кривоногие разберутся, избавят нас хоть от этой заботы.
Если ночью у нас будет на это время. Если будет хоть толика покоя.
А ночь уже, почитай, наступила, вытеснив сумерки. На смену слепящему осеннему солнцу выкатилась луна, тоже яркая, ледяная, мертвенная.
Эрке, стоявший посреди двора с пучком собранных стрел в руке, вскинул голову. Со стороны могло показаться, что он смотрит на луну. Но это было не так. Он не смотрел, он слушал, вернее, пытался расслышать, что происходит за частоколом. Степняки не могли уйти далеко, и в любой миг способны что-то предпринять.
Ветер доносит голоса — пронзительные, воющие. Но это не боевой клич. Может, в том отряде и в самом деле имеется шаман, и сейчас он призывает духов на помощь своим соплеменникам. А соплеменники ему отвечают. Или духи. А может, это степняки так поют.
Эрке стоит и слушает, и вспоминает другую песню, звучавшую в Степи трое суток кряду. Ту, которую пели собравшиеся в круг шаманы владычных кланов. Ту, которой внимало все племя — женщины, старики и дети. Ту, что убивает или сохраняет душу.
— Сейчас, когда фигура Тогона, первого Владыки Степи, потерялась в тени его сыновей, как-то забывают, что именно Тогон переломил ход боевых действий с империей. Нашествие Бото захлебнулось не только потому, что многие степные кланы его не поддержали. Бото во многом воевал по старинке — наскоком либо давя противника числом. Не то чтоб он не понимал необходимости перемен. Он первым попытался захватить укрепленный имперский город. Есть сведения, что его войско также пыталось действовать на новый манер, используя стенобитные машины. Но Бото слишком спешил, слишком полагался на привычную для кочевников внезапность нападения, и его люди просто не успели обучиться новым приемам. Тогон же тщательно подготовился к войне. И когда хлынула вторая волна нашествия, все пошло по-иному. Не только потому, что войска империи были порядком измотаны. Тогон вел планомерную осаду городов, он захватывал пленных не для продажи, а для земляных и строительных работ, к которым его соплеменники не были способны, — и если не одерживал таких блестящих побед, как Данкайро, то сделал все, чтобы эти победы стали возможны.
