Моряки с Лунных островов были известны как наемники, нанимавшиеся в охрану торговых караванов, но прежде всего — как пираты. В последние десятилетия они и сами принялись за торговлю и в Димн приходили не грабить, а торговать. Что вряд ли мешало им совмещать ремесла и грабить в других краях.
— Вот, Техом, тот парень, о котором я тебе говорил, — сказал Будзиг. — Вроде как родственник твой. И то — похожи вы…
Нынешнее население Лунных островов составляли потомки степных кланов, не смирившихся с правлением Шагары и покинувших Степь. В большинстве своем они принадлежали к народу Тогона, так что моряка, если не придираться строго, и впрямь можно было счесть родичем Латрона. Однако похожими они могли показаться лишь на взгляд горожанина. На самом деле различий было больше, чем сходства. И не в том дело, что Техом был лет на пятнадцать старше. Он был выше ростом и шире в кости. Островитяне по большей части крупнее своих степных сородичей, почему оно так получилось, демонам ведомо, может, потому, что пересели с коней на корабли. Волосы у него были почти белые, глаза голубые. На щеках и лбу у него были татуировки, изображавшие луну новую, полную и умирающую. Но степняки так лица себе не украшали. Причем новшество было порождением приверженности традициям. Если нынешние жители Степи порой принимали чуждые верования, исповедовали старую веру в Лунную Хозяйку. Только в Степи она была, помимо прочего, богиней рек и источников, а у жителей островов стала госпожой моря. И выходившие в море всячески стремились показать свою преданность ей.
— Я штурман с «Виверны», — сказал Техом. По-димнийски он говорил лучше, чем другие островитяне, которых прежде приходилось встречать Латрону. — А ты кто таков?
— Можешь звать Апеллой, можешь — Латроном, а о прочем тебе наверняка хозяин наплел…
— Ну, так выпьем же за знакомство!
Никто не возражал, и Будзиг разлил пиво по кружкам. Принципов у него было мало, но среди немногих имевшихся был такой — за деловыми разговорами ни вина, ни медовухи, чтоб не отвлекаться. Только пиво.
Техом осушил кружку и внезапно перешел на степное наречие.
— А ведь ты, парень, гохарай.
Если этим он рассчитывал ошарашить Латрона, то ошибался.
— А ты, видать, из шаманов, раз сразу приметил.
— Нет. Просто если степняк может жить в городе и не худо ему от этого, он либо сволочь редкая, либо гохарай. Ты вроде не сволочь. А что гохарай, так даже и лучше.
Он снова налил себе пива и умолк, предоставляя говорить Будзигу.
