Керавн, как потом рассказали капитану, отрядного лекаря крыл последними словами — мол, допустил, чтоб осколки кости в ране остались. И, по словам самого же Латрона, «черепушку ему вскрывал». Грау был рад, что не видел этого. Он привык видеть, как латают и прижигают боевые ранения, но вот когда в голову лезут с ножом — как-то неприятно. Но Латрону это вроде бы пошло на пользу. И теперь он выздоравливает.
— Что ж, возвращайся. Найдем мы тебе дело…
— П-п-понятно…
Что там понял Латрон, Грау выяснять не стал. Сказал: «Ну, до скорого» — и двинулся к выходу. В коридоре обретался бледный черноволосый парень, слуга, наверное. Или нынешний ученик.
— А доктора дома нету, — неизвестно зачем сообщил он.
Нету так нету. Так даже лучше, наверное. Не вступая в пустопорожние разговоры, капитан вышел из дома на улицу. На душе у него было паршиво.
Не смог он сказать Латрону, что обратно его, скорее всего, не примет. И не только потому, что вряд ли нынешний Латрон обретет прежнюю ловкость в движениях, а речь его, слишком гладкую и складную для бывшего бродяги, порой перебивает заикание. Просто Грау уже приходилось замечать, что означают подобные признаки у людей, получивших такие ранения. Если они выживают, то потом страдают от сильнейших головных болей, из-за этого у них портится нрав (а у Латрона он и без того был не сахар), прежние весельчаки становятся угрюмцами, а у некоторых вообще начинаются припадки, из-за чего они опасны для окружающих. Оно Грау в городской страже надо?
И даже если впрямь приставить Латрона к делу — отправить его, к примеру, надзирать в порт, не быть ему заместителем капитана и в перспективе капитаном.
К тому же — такой понадзирает…
А может, и хорошо, что не сказал ему, внезапно подумал Грау. Керавн — это вам не обычный лекарь, он чародейство знает. Вдруг — чем там демоны не шутят? — да исцелит парня каким-нибудь колдовством.
Грау не мог долго унывать, это ему по должности было не положено.
А вот Раи в унынии пребывал. В злобном унынии. То, чего он боялся и на что втайне надеялся, не осуществилось. Латрон вернулся, но доктор Раи не выгнал. Поскольку вернуться к обязанностям ученика Латрон не мог.
Сказать по правде, поначалу Раи был рад. Увидеть всеми превозносимого Латрона жалким, беспомощным, валяющимся на земле — ради этого стоило терпеть унижения. Но оказалось, что торжествовал юный Сафран рано. Доктор носился с этим мерзавцем, как наседка. Не отправил того в госпиталь, а взялся лечить сам. При этом Раи оказался в очередной раз обруган за то, что во время действа, названного жутким словом «трепанация» грохнулся в обморок.
