. Схожим образом картина социального общения выглядела и в провинциальных городах – например, в Зальцбурге или Клагенфурте.
Как и везде в Австро-Венгрии, женщины были, как правило, отстранены от участия в социальном общении, за исключением благотворительности, что характерно и для Западной Европы. В 1811 году в Вене было учреждено Общество благородных дам для поощрения благого и полезного (Gesellschaft adeliger Frauen zur Beförderung des Guten und Nützlichen). По этому образцу возникли женские общества в Лемберге/Львове (1816), Зальцбурге (1818) и Брюнне/Брно (1819). Хотя этим обществам была запрещена политическая деятельность любого рода, их активность тем не менее часто принимала политический характер, и не только в вопросе об эмансипации женщин. Так, Верховное полицейское управление Габсбургской монархии с подозрением следило за деятельностью Лембергского благотворительного общества. Участвовавшие в нем женщины откровенно поддерживали польских патриотов. Хотя специальное исследование на эту тему отсутствует, из отдельных указаний в литературе можно заключить, что большинство неполитических объединений, созданных только для общественного обхождения, могли развиваться в значительной степени независимо от государственного аппарата империи. Марко Мериджи указывает для Ломбардии, которая с 1815 года снова входила в состав Габсбургской монархии, что в государственном разрешении было отказано только в одном случае – для научно-культурного общества, которое хотел основать граф Фредерико Конфалоньери. «Конфалоньери подозревали – безусловно, небезосновательно – в конспиративной деятельности, угрожающей существующему порядку»[114].
Пример ломбардской столицы Милана показывает, насколько определенно членство в общественных объединениях зависело и от конкретного политического и социального контекста. Чиновники, которых в Милане воспринимали как представителей навязанной власти, в отличие от других частей Габсбургской монархии состояли в здешних ассоциациях лишь в небольшом количестве. В то же время дворянство играло в локальной общественности Милана первой половины XIX столетия выдающуюся роль. Правда, некоторые общества – например, Дворянский клуб (Casino dei nobili) – были основаны на принципах свободного членства и использовали индивидуалистические практики «буржуазной» общественности. Однако они были доступны лишь дворянству и следовали в этом сословному принципу. Дворянство составляло в 1815–1821 годах более половины членов общественных объединений Милана. К середине 1840-х годов его доля упала более чем на треть, но и тогда она еще оставалась существенно выше, чем в ассоциациях Англии или Франции
