. Объяснения требует, как всегда, лишь
иное. Если мы хотим избежать поверхностных трактовок этих заявлений, если хотим рассмотреть их с учетом культурного контекста, нам следует подвергнуть их «деконструкции» (Ж. Деррида), то есть «очистить от напластований» историю, заложниками которой оказались Сурков и Фотинья.
Конечно, и в ином проглядывают знакомые черты: обращение к трансцендентному восходит к общеевропейской и общехристианской традиции. Хотя образ Спасителя и развернут в будущее, он пришел к нам из прошлого. При этом общая для всего христианского мира традиция варьируется в зависимости от конкретных условий. Попытки объяснить иное обречены на неудачу, если не выявляют его истоков, продиктованы конъюнктурными соображениями или сводятся к столь же распространенной, сколь и косной привычке приписывать инаковость России ее природной сущности или тому, чем она не является. Объявление себя Божьим посланником свидетельствует об исторической слабости политического представительства в России. Нынешний всплеск антипросветительских настроений – оборотная сторона той дремучей архаики, венцом которой выступает божественная легитимация власти. Обширные слои общества и представляющие их политические деятели ощущают себя носителями трансцендентальных истин, связанных с этой легитимацией. Но не будем опрометчиво делать вывод, что Россия – исключение из правил. Если учесть, что попытки подчинить политику интересам религии – актуальная нынешняя тенденция, не признающая государственных границ, становится очевидной необходимость понять связь между чаяниями верующих и апориями современности как таковой. Вспомним, например, о характерном для демократической политической системы разрыве между представляемым и представляющим, вернее, о растворении первого во втором, разрыве, который в любую минуту грозит окончиться социальным взрывом в любой точке мира.
ДА ОН ЛИ ПОМАЗАННИК БОЖИЙ?
«Божественная» легитимация монарха и требования продемонстрировать свою связь с высшими силами уходят корнями в глубь веков и не ограничиваются Россией. Вопрос, вынесенный в заглавие этого раздела, ставится с тех самых пор, как монархи возомнили себя проводниками Божьей воли. В 1648 году, в разгар английской революции, Томас Кольер, священник, близкий по взглядам к баптистам, писал, что Бог, безусловно, может даровать человеку власть, но что это божественное право нужно еще доказать. В России к монархам предъявлялось почти идентичное требование, высказываемое в разных вариантах и формах. Но именно что «почти», ибо английский претендент на божественное право был частью системы
