Рабби Цвек понурил голову.
— Мой собственный сын, — прошептал он, — гоноф[5], причем у родного отца из кассы. На прошлой неделе, — добавил он, — моя Белла недосчиталась пятнадцати фунтов. Что мне делать? Каждую минуту я же не могу с ним сидеть.
Доктор Леви открыл черный чемоданчик.
— Мы его подлечим, по крайней мере купируем приступ, а там, может, уговорим лечь в больницу. Другого способа нет. Полгода, год без наркотиков. Глядишь, и опомнится.
— Я пытался, — сказал рабби. — Белла пыталась. Каждый раз, как придет в себя, он клянется завязать. А потом начинает сначала. Что из него получится?
— Давайте сперва купируем приступ, — деловито предложил доктор.
Рабби Цвек пожал ему руку.
— Я вот думаю, — произнес он, — может, серебристые рыбки таки да в его комнате. Может, когда приходят делать уборку, толком не проверяют. Как и сказал Норман, настоящая генеральная уборка нам не помешает. Тогда мы бы их нашли и унесли. — Он с мольбой посмотрел на доктора Леви.
— Вы себя доведете до нервного срыва, — прошептал доктор Леви. — Вы защищаете его, рискуя собственным душевным здоровьем. Ничего в его комнате нет. И вы знаете это не хуже меня. Послушайте, рабби, всё очень просто. — Доктор Леви подался вперед, проговорил очень медленно и терпеливо, как человек, вынужденный снова и снова объяснять одну и ту же ситуацию. — Когда он начал принимать наркотики, они давали ему, что называется, кайф. Понимаете?
— Откуда мне знать, что такое кайф, — устало произнес рабби Цвек. В каждый Норманов срыв, с каждым объяснением он отказывался признавать, что этот диагноз имеет хоть какое-то отношение к его сыну. «Мало ли чего болтают врачи», — бормотал он себе под нос.
— Настоящую генеральную уборку сделает Белла, — ответил он.
— Когда Норман только начал, — продолжал доктор Леви, не обращая внимания на то, что его перебили, — ему хватало одной таблетки, чтобы получить удовольствие. Но со временем, чтобы добиться такого же эффекта, пришлось принимать всё больше, больше и больше. И вот он пьет их горстями. Теперь эти таблетки опасны. При определенной дозировке видишь то, чего не видят другие. Змей, слонов, булавки или серебристых рыбок, как Норман. Да, он их действительно видит, но это галлюцинация. Их там нет, рабби Цвек, — отрезал доктор Леви, — как бы он ни пытался убедить вас в обратном. Вы же знаете, что их там нет, правда.
Рабби Цвек вздохнул. Иногда он ненавидел доктора Леви.
— Почему вы так уверены, что их там нет? — пробормотал он.
