Кроме того, изменился сам состав воды, разумеется. Когда-то это была нормальная чистая вода, а потом началось строительство и промышленность. Первый поезд в Венецию был пущен в 40-е годы XIX века, до тех пор плавали корабли, и все было в порядке, но вот пошел поезд, пошла промышленность. Предприятия, в основном, расположены на материке, в местах Маргера и Местре, и кто бывал в Венеции, знает, что всегда, когда смотришь в ту сторону, маячат в дымке какие-то страшные такие сооружения промышленные. Это Маргера и Местре, где высятся эти самые заводы, в том числе и химические. И, конечно, состав воды ужасен, что действует и на рыб, и на птиц, и на стены домов. Вот в чем беда этих подъемов воды.
Венецию не так уж часто и заливает, как это принято думать – за весь ХХ век не более 50 раз. Я видел залитую водой Венецию. Обитатели привыкли к этому, они знают, как действовать. Когда идешь по Венеции, можно обратить внимание – вдоль стен в некоторых районах стоят деревянные щиты на металлических подставках. Это настилы, так они стоят без дела, на них присаживаются какие-то парочки выпить вина, а как только вода поднимается – немедленно настилы разворачиваются, и из них устраиваются мостки. И, конечно, у каждого венецианца дома есть резиновые сапоги, и все, что еще положено, а туристы пользуются привычным способом, натягивая на ноги пластиковые мешки для продуктов и завязывая их. Это, кстати, очень смешно показано в российском фильме «Плащ Казановы» с Инной Чуриковой в главной роли, где целая туристская группа бредет по площади Сан-Марко в этих самых мешках. Вид потешный, но это вполне практично.
Так вот, не так уж сильно заливает Венецию, и не так уж сильно она тонет. Все эти панические слухи и все эти вычисления, что через 80 лет Венеция погрузится в воды морские, или через 50 – все, конечно, чепуха. Как правильно сказал Джованни Бенси, город опускается на пять миллиметров в год. Легко подсчитать, что еще долго до погружения на манер града Китежа, но опять-таки и это нормально. Как военные ведомства преувеличивают силы потенциальных врагов, чтобы выбивать себе бюджет побольше, так и экологи, конечно, поднимают крик, чтобы им давали деньги, и им таки дали деньги, потому что проект, который поддержан Берлускони – грандиозный.
Радио Свобода, 15 мая 2003 г.
История нашего знакомства с Иосифом Бродским начинается в декабре 1977 года. Я в это время жил в Риме, ожидая оформления документов для переезда в Америку. И вот однажды в русской газете прочитал, что в Венеции проходит биеннале инакомыслия. Сел на поезд и отправился в Венецию. И здесь имел удовольствие и счастье познакомиться с Синявским, с Бродским и с Галичем, который умер через две недели в Париже. Так вот, приехал на венецианскую биеннале как нормальный советский человек: мне казалось, что для участия в этом мероприятии нужны специальные аккредитации, пропуска и тому подобное. На деле оказалось все иначе. Я пришел в оргкомитет и стал что-то объяснять девушке на своем тогда чудовищном английском, и она отвечала мне примерно на таком же. Но в какой-то момент, взглянув в свои списки, стала сама приветливость и предупредительность: вам, господин Вайль, сказала она, предоставляется отель с полным пансионом на три дня за счет оргкомитета. Это потом выяснилось, что несчастная девица перепутала меня с известным диссидентом Борисом Вайлем, который после выезда из СССР жил в Копенгагене, числился в приглашенных гостях биеннале и по стечению обстоятельств не смог приехать в Венецию. Но я-то этого не знал. И, что характерно, все произошедшее представлялось мне тогда совершенно естественным: мол, на Западе к людям и должны относиться именно так. Короче говоря, проживая на халяву в Венеции, я активно участвовал в мероприятиях биеннале, ходил на «круглые столы», посещал экспозиции и выставки.
