Оп-па.
Со северной стороны, прямо слева от арочного входа через которой я и зашел, возвышались еще три таких же каменных титана. Хотя… Действительно ли таких же?
Я прищурил левый глаз.
Мне кажется или это таким образом скульптур пытался подчеркнуть наличие… Женской груди? Треугольной. Три метра в ширину, и это при том, что сами статуи были около десяти. И при этом краем невзрачных, даже уродливых голов подпирали каменный потолок храма.
На губах сама собой мелькнула улыбка.
— Словно в двухтысячный вернулся, четное слово. Когда от графики в играх хотелось выколоть себе оба глаза. По очереди.
— Это не игра, Эфеб, — внезапно подал голос воин. — И не сон. Поверь мне, я знаю.
Вроде и говорил он мне, но обернуться не потрудился. Воин сидел на корточках и задумчиво наблюдал за танцующими в камине огненными язычка. Этакая статуя, как шесть других. Только меньше и в разы аккуратнее.
Хотя, я погорячился. Изредка он отмирал, чтобы подбросить внутрь камина парочку сухих поленей. Ну или с силой ткнуть в них чугунной кочергой, с громким щелканьем высекая в затхлом помещении крошечные искорки пламени.
Я отвернулся, чтобы еще раз взглянуть на каменных гигантов… гигантесс? Гигантух? Короче, изваяний со стороны входа.
И коротко кашлянул, привлекая внимание мужчины.
— Если ты там еще не спишь. Один вопрос.
— Да?
Ну хоть реагирует, уже неплохо. Голос правда холоднее некуда, но это поправимо. Уж что-что, а я умею «зажигать» людей. Всего-то и нужно — вывести человека из себя. Сразу эмоции просыпаются.
Еще один вежливый кашель с моей стороны.
— Ты не выглядишь, как человек, который разбирается в архитектуре, но я все же спрошу. Что это за хренотеть?
— Хренотень?
Мне показалось или в голосе мужчины послышался смех. Не уверен. Но как минимум вояка отвлекся наконец от огня и повернул голову в мою сторону.
— А ты не стесняешься в выражениях, Эфеб.
Мое лицо расплылось в широкой ухмылке.
— Неа, я Адриан. Эфеб — это мой братец. Двоюродный. Одно лицо, считай. Нас постоянно путают.
Вот теперь я был абсолютно уверен. Мужчины ухмылялся. Более того, если раньше в его голосе звучала исключительно скука вперемешку с раздражением, то теперь у него в глазах зажглась искорка интереса.
— Эфеб — это юноша. Слишком молодой и глупый, чтобы носить имя воина. Слишком взрослый, чтобы с ним нянчилась мать. Если коротко, то Эфеб — это бездарь и невежда. Понял меня? — Он косо посмотрел на меня и хмыкнул. — Эфеб?
Я демонстративно закатил глаза.
