, по крайней мере, мне так сказали. Посол Ферро преподнес картину в качестве подарка для императорской коллекции.
— Почему никто больше не смотрит на нее? — Эйра огляделась. Картина была обрамлена бархатными шторами. Две огненные лампы по обе стороны давали идеальный свет для обзора. К ней относились уважительно. Тем не менее… никого не интересовало сокровище, которое предстало перед ними.
— Она висит с тех пор, как прибыл посол Ферро. Даже был специальный званый вечер, чтобы представить ее.
— Но… она великолепна.
— Чего уже не замечаешь, когда долго смотришь.
— Я никогда не устану смотреть на нее, — настаивала Эйра. — Я могла бы смотреть на нее каждую ночь перед сном, и все равно страстно желала бы проснуться и увидеть ее первым, что я увижу.
Каллен шагнул к ней. В своем трансе она не осознала, что отошла от него, чтобы полюбоваться картиной поближе. Он остановился рядом с ней, но вместо того, чтобы зациклиться на картине, Каллен сосредоточился на ней.
— Что? — Эйра выпрямилась. Ее нос почти касался холста и масла.
— Тебе действительно она нравится, не так ли?
— Она? Меру? — Эйра заправила волосы за уши. Она не привыкла быть объектом чьего-то внимания, не в хорошем смысле этого слова. Сначала Ферро, теперь… Каким бы ни было это выражение лица Каллена. Возможно, что-то в ней изменилось за последние несколько недель с тех пор, как она осмелилась участвовать в испытаниях. — Я люблю ее больше всего на свете, за исключением моей семьи.
— Я… — Каллен замолчал, наконец-то взглянув на картину. На его лице не было восторга, как она ожидала.
— Что ты? — Эйра слегка коснулась его локтя — единственной части его тела, с которой ей было позволено соприкасаться.
— Это необыкновенно, — сказал он, наконец. Эйра заметила, что он не отстранился или вздрогнул от ее прикосновения. — Быть так чем-то увлеченным. Не заботиться о том, что думают остальные о твоей страсти.
Эйра тихо рассмеялась.
— Дело не в том, что мне все равно, что они думают. Дело в том, я не могу об этом не думать. Мне слишком больно, когда я это делаю. Мне легче закрыться в…
— Стенах. Так, чтобы никто не увидел настоящего. Если никто не знает, какой ты на самом деле, то никто по-настоящему не сможет причинить тебе боль.
Она собиралась сказать «во льду», но…
— Да. — Эхо его голоса в кабинете Гуляющих по ветру запульсировало в ней. — Ты знаешь об этом, не так ли? — прошептала Эйра. — Необходимость держать людей подальше любой ценой, только чтобы выжить?
