По мере приближения советских войск к Берлину обычно жизнерадостная Ева, которая в фюрербункере почти все время проводила, полируя ногти, меняя наряды и расчесывая волосы, все чаще стала приходить в отчаяние. Однажды она схватила Траудль за руки и дрожащим голосом произнесла: «Скорее бы все это кончилось!»
Первоначально Гитлер выражал намерение вернуться в Оберзальцберг, дабы продолжить борьбу из «альпийской крепости под сенью овеянной легендами горы Унтерсберг», как умолял его «верный Генрих», рейхсфюрер СС Гиммлер. Туда уже была отправлена часть обсуживающего персонала, и самого фюрера все уговаривали, чтобы он как можно скорее эвакуировался из обреченного Берлина, воспользовавшись еще оставшимся узким коридором, потому что кольцо вокруг столицы Третьего рейха должно было сомкнуться со дня на день, а то и с часу на час. Геббельс же, наоборот, стал страстно убеждать фюрера остаться в Берлине, в котором еще можно добиться «моральной всемирной победы».
Но Гитлер все никак не мог принять окончательного решения. С трясущимися руками он сидел, ссутулившись, за оперативным столом, елозя по карте непослушными пальцами. Когда неподалеку от рейхсканцелярии падала бомба и электрический свет в бункере начинал мигать от взрыва, его взгляд скользил по застывшим лицам стоящих перед ним навытяжку офицеров. «Близко упала!» — отмечал он про себя.
Берлин погибал на глазах. Рушились стены, и вместе с ними терпели крушение надежды. Радио и телеграф непрестанно сообщали о новых и новых поражениях немцев. Мальчишки, набранные из гитлерюгенда, где некоторым едва исполнилось двенадцать, в форме не по размеру и с винтовками «Маузер» в руках, были последними, кто мог оказывать хоть какое-то сопротивление русским, чья армия сжимала город в постоянно сужающемся кольце.
На очередном совещании Гитлер поклялся до конца оставаться в Берлине. «Как смогу я призывать войска к решающей битве за Берлин, — сказал он, — если сам буду в этот момент в безопасности?! Я должен подчиниться воле судьбы. Капитан тонет вместе со своим кораблем».
«Великий исход» начался вечером того же дня. Гиммлер, Риббентроп, Шпеер и почти вся верхушка командования Люфтваффе присоединились к длинным колоннам грузовиков, готовившимся к отъезду в течение всего дня. Бледнея и потея, распрощался с фюрером рейхсмаршал Геринг — он ссылался на какие-то «наисрочнейшие задачи», но Гитлер смотрел на этого грузного человека как на пустое место.
