Они включали королевский запрет на заключение любых союзов с англичанами, которые могли бы нанести какой-либо ущерб короне или противоречили миру, заключенному принцами в Шартре в 1409 году. Теоретически, таким образом, и герцог Иоанн, и "арманьякские" принцы согласились на мир, включающий запрет на любые договоры с англичанами.
2 февраля, в тот самый день, когда Карл VI объявил о своем помиловании герцога Иоанна, второе английское посольство было допущено в Париж. Среди них снова был епископ Куртене, а также Томас Бофорт, граф Дорсет, Ричард, лорд Грей из Коднора, и три придворных эсквайра Генриха, Уильям Буршье[237], Джон Фелип и Уильям Портер — все те, кому предстояло служить в кампании 1415 года. Английские требования были выдвинуты 13 марта, в день, когда французские принцы собрались, чтобы поклясться соблюдать Аррасский договор. Брак с Екатериной обсуждался отдельно. Было запрошено приданое в размере 2 миллионов экю, хотя англичане выразили готовность согласиться на уменьшение суммы до 1,5 миллионов экю при условии, что любой второй сын, рожденный в браке, будет иметь восстановленные права в Понтье. Французы отказались признать такие права на этом этапе, но предложили 800.000 экю в качестве приданого, на что англичане ответили запросом на 1 миллион экю. Таким образом, в вопросе брака обе стороны очень близко подошли к соглашению. В Бордо 10 марта городской совет выразил уверенность, что брак был заключен, и что граф Дорсет и коннетабль д'Альбре вскоре совершат совместный визит в Гиень для достижения там мирного урегулирования.[238] Что касается территориальных требований, то посольство Генриха просило только земли, переданные англичанам по "Великому миру" 1360 года, а также ланкастерские интересы в Провансе, Бофоре и Ноженте. Французы, однако, выразили сомнения в справедливости этих претензий и были готовы предложить только земли в Гиени, которые должны были принадлежать им в качестве вотчин. Это было бы обусловлено тем, что англичане отказались бы от своих претензий на невыплаченный выкуп за Иоанна II.
Учитывая желание Генриха начать войну, выраженное в речи канцлера перед парламентом в ноябре, поразительно, что Генрих смягчил свои требования в марте 1415 года по сравнению с первым посольством и был готов вести переговоры о браке отдельно. Что же здесь происходило? Задержка с началом переговоров, безусловно, не пошла Генриху на пользу, поскольку к моменту их начала во Франции официально был восстановлен мир. Теперь было маловероятно, что французы сочтут нужным обсуждать территориальное урегулирование, хотя они могли продолжать думать о браке, поскольку это затруднило бы ведение войны для Генриха. Один из вариантов толкования этого факта заключается в том, что Генрих был перехитрен французами. Но есть и другая возможность. Дипломатическая разведка уже должна была дать ему знать о вероятности политического примирения во Франции.
