Ребята не отходили от окна. "Какие равнодушные люди едут в вагоне, думал Гешка. - Кругом так много интересного, а им хоть бы что!"
Хорошо мечтать, глядя в окно вагона. Теплый ветер обдувает лицо, залезает под рубашку, пузырит ее. Поезд мчится по высокой насыпи, а вершины столетних пихт и елей остались где-то внизу, и кажется, что ты взлетел и паришь в свободном полете над горной тайгой. Но вот поезд влетает в глубокую выемку, сразу охватывает холодком. Перед глазами стена из красноватого песчаника, и возникает чувство, что поезд врезается в глубь земли.
Мысли легкие, радостные, и Геша, облокотясь на спущенную вниз раму окна, мечтает...
Кто-то ударил Гешку по ноге, чуть повыше щиколотки.
- Не балуй! - крикнул он Юльке, но тот с недоумением посмотрел на Гешку и ничего не ответил.
Спустя минуту удар повторился, и Гешка, оторвавшись от окна, посмотрел вниз. Мечтательное настроение его вмиг улетучилось: возле ног, свесив набок голову, сидел не кто иной, как сам Гром. Он, по-видимому, залез в вагон перед отходом, спрятался под лавку, а сейчас, освоившись, вылез.
Гешка присел на корточки и, подергивая непослушного пса за уши, зло стал допрашивать:
- Как ты смел? Паршивец ты этакий! Выброшу вот...
Юлька тоже набросился на Грома с бранью. А пес, вывалив набок язык, умильно смотрел на них: "Никуда вы, братцы, меня не выкинете! Любите вы меня, знаю!"
Излив гнев, ребята загнали Грома под лавку и опять пристроились у окна, но, увы, настроение их было уже испорчено.
Проезжали станцию за станцией. Поезд вырвался из окружения гор и шел по густонаселенной холмистой равнине. Вагон постепенно заполнили пассажиры.
Гешка обратил внимание на подозрительную тишину под лавкой. Гром всю дорогу то чесался, то щелкал зубами, выискивая блох, а тут приумолк, словно его и не было.
Гешка заглянул вниз. Под лавкой было пусто.
Встревоженные ребята бросились искать собаку по всему вагону и нашли ее в другом конце, рядом с тамбуром. Там возле стенки лежали три неполных мешка с молодым картофелем, а за мешками виднелась плетенная из щепы корзина с двумя бутылями-четвертями молока и горшком сметаны. Гром прорвал ветхую тряпку, которой был завязан горшок, и с аппетитом лакал сметану. Хозяйка сидела спиной к корзине и, увлеченная разговором с соседками, не замечала шкоды...
Теша тихонько свистнул, подзывая собаку, и Гром, уничтоживший уже половину горшка, сытый, поднял голову. Глядя на Гешку своими невинными глазами, он торопливо облизал морду. Но все же сметана, свидетель его преступления, белыми сосульками свисала вниз. Гром понял, что напроказил, опустил голову, стараясь не глядеть на ребят, и усиленно колотил хвостом по полу. Весь вид его говорил: "Ай-ай-ай, какую я совершил подлость! Простите, это в последний раз..."
