Посмотрел на поручителя и выразительно позвенел монетами. Приди сам, получил бы в лучшем случае половину прибыли. Он покачал головой.
– Как угодно, – ничуть не собираясь уговаривать, соглашаюсь.
– У меня, – сказал внезапно менестрель негромко, – от тебя очень странное впечатление. Вроде нормальный парень, к девочке замечательно относишься и мать не обижаешь. По пустякам не орешь, рук не распускаешь и байки забавные рассказываешь. Но иногда нечто глянет из глаз, аж мороз по коже. Хочется срочно сесть на коня и удалиться подальше.
– Я рос среди наемников, – отвечаю, через силу улыбаясь, – приходилось убивать.
А еще пытал, травил, вешал, деревни жег. Иногда вместе с людьми. Много чего творил, все-таки здешняя часть моей личности была мавретанец, и я ни малейшего сострадания к мягкотелым почти рабам, ковыряющимся в земле, не испытывал. Ничего нового, горцы не считают равнинных равными, кочевники феллахов за настоящих людей. А мы, свободные настоящие люди, всех сразу и вместе не уважаем.
– Не думаю, что страшнее благородных домов, рубящих на скаку не успевшего убраться с дороги.
Про историю с телегой он уже в курсе. Здесь ничего ужасного и секретного, проверять – один был или с девками – не поедет.
– В сертане этого тоже немало.
Кто проболтался? Глупые курицы.
– Не стоит обвинять, – он понял, – ты ж сам спрашивал про корабли.
Ага, не тебя и не здесь. Интересно, чей он шпион. Купцы точно вечно на кого-то работают. Чем странствующие артисты и менестрели хуже. Даже лучше. Высоко подняться могут и много вызнать.
– Здесь мы чужие. Там – есть шанс быть принятым.
Кроме всего прочего могу и заплатить парочке авторитетных лиц за готовность принять сомнительного родича. Не прямо, такое вызовет отторжение. Сделать красивый подарок.
– Беден тот, у кого нет близкокровных, – сказал он на лингва тамазигхт.
В Мавретане говорят на нескольких языках и двух десятках диалектов, но этот служит общим для всех и в портовых городах употребляется купцами, откуда бы ни прибыли. Что уж говорить о местных жителях! Нынче на нем пишут литературные произведения, и они расходятся достаточно широко, понятные в любом конце огромной земли.
До меня даже сразу не дошло. Не ожидал. А потом выдал на слегка заржавевшем от отсутствия использования диалекте рифских племен. Сам не знал, что могу, а выскочило:
– Главное, не забывать, что родственных душ всегда меньше, чем родственников.
– Хорошо сказано!
Временами из меня непроизвольно лезет восточная мудрость. Обе прежние личности на этот счет были не очень и красноречием не страдали. Откуда берется, и сам не понимаю.
