— Ребята, — предложил Володя, — давайте спрячем все это. Придет время, отправимся на Днепр и Добасну рыбу глушить, а зимой на диких кабанов поохотимся.
— Правильно, кабана только и можно взять пулей, — подтвердил Микола. — Но об этом никому ни слова.
Пока хлопцы закапывали оружие, а девчата и женщины сносили в одно место снопы, на густую траву пала роса. Володя крепко увязал последний воз, подсадил Лиду и Зину, сел сам и хлестнул лошадь.
Со стороны Жлобина по дороге медленно шла женщина. «Кто это к нам в деревню так поздно?» — подумал Володя. И вдруг Лида во весь голос закричала:
— Стой, стой! Остановись!
Володя потянул вожжи и не успел оглянуться, как девушка птицей слетела с воза, а за нею и Зина.
— Мамочка, мама! — долетел до него радостный крик Лиды.
Кончилось бабье лето: приземлились паучки на ржище. Падали желуди, стукаясь о тугие ветви дубов, пожелтели вишенники. На болоте, в темно-зеленой поросли елей и сосен, словно огромные свечи, пылали вершины осин. В садах, перелетая с дерева на дерево, ныряли в воздухе пестрые дятлы, прыгали по веткам неугомонные синицы.
Возле Шайдобовой избы стояла старая разлапистая верба. Оседланный жеребец, привязанный к ней, грыз ствол, отрывал тонкие полоски лыка и медленно жевал их крепкими белыми зубами. На землю падали клочья пены и тут же смешивались под копытами с землей. Чувствовалось, что жеребцу надоело стоять.
— Господин бургомистр, ваш жеребчик, наверное, проголодался? — вспомнил старый Шайдоб.
— Ага, — Бодягин, сидя над тарелкой холодцом, кивнул головой. — Овса ему! Овса!
— Где же его взять? — глянул Шайдоб на жену. Та лишь зажмурилась, и старик понял. — Нету.
— Врешь, есть! — пьяным голосом крикнул Василь.
— Ты на отца так? — насупился бургомистр. — У своих мы ничего не берем. Позови старосту.
Шайдоб надел засаленную кепку и исчез за дверью. Минуты через три он уже шел рядом с Савкой и, словно молодой порывистый конь, время от времени забегал вперед его, сталкивая с тропинки.
— Жеребцу овса! — отрубил бургомистр, едва староста переступил порог избы.
Савка глянул на Шайдоба. Взгляд его говорил: «за этим ты и прибегал ко мне?»
Бургомистр понял старосту.
— Только не своего.
— Что, я одалживать пойду? У меня свой есть.
— На-про-тив изба, — показал бургомистр пальцем на окно. — Там и возьми. Я так хочу. Потом вернешься сюда.
Сутуловатый, высокий Савка пригнул в дверях голову и вышел во двор.
— Говорят, он большое влияние имеет на ваших людей, — сказал бургомистр. — Когда работал бригадиром, заставляли в партию вступить, а он отказался. За это и сняли.
