— Можешь одолжить и у своей Зины! — вспыхнула девушка.
— Ты же мне своячка, а Зина кто?
— Какая еще своячка?
— Хочешь сказать, что я имею право в тебя влюбиться? Так я не Микола, сразу Шайдобчика — чирк, чтобы не путался под ногами.
— Ох, какой смелый! Висел бы в Жлобине на базарной площади. Там две виселицы поставили.
— Слушай, Лида, маме не признаюсь — стыдно. А тебе скажу. Когда сидел у немцев, часто думал о Зине. Там она казалась мне более красивой, честное комсомольское.
— Смотри, не ляпни такое при фашистах, — предостерег Микола.
— Ничего, его тесть — староста. Защитит, — усмехнулась Лида.
— Кто-о?
— Зинкин отец. Или не знаешь? Сегодня из волости пришло назначение. Савка сразу отправился туда, говорил, что будет отказываться.
— А ведь это хорошо, что старостой назначили Савку Комяча, — сказал Микола. — Лишь бы не старого Шайдоба.
— Вот я и говорю, что у Володи теперь все шансы заполучить богатого тестя.
— Боюсь, как бы не начал ставить в угол… Но почему его назначили? Сын в Красной Армии… Хотя это хорошо. Зинина мать приходила к нам и радовалась, что я вернулся.
— Что тебе до ее матери? Зина сама каждый день прибегала ко мне, спрашивала, где ты.
— А я взял да и вернулся, — Володя постучал себя кулаком в грудь. — Ничего, друзья, мы еще повоюем! Что же касается Зины, признаюсь: я ее люблю. Только не говорите ей об этом.
— Вот это здорово! — расхохотался Микола. — Над Лидой шутил, а узнал, что Савку старостой назначили, и сразу к его дочери нежные чувства появились!
— Разве я не говорил тебе об этом раньше? — упрекнул Володя. И вдруг вскочил: — Где-то малыш кричит. Побудьте, сбегаю посмотрю, не наш ли.
Микола молча прошелся из угла в угол по комнате. В лыжном костюме, в солдатских ботинках, он казался Лиде стройным и сильным. Девушка с любовью смотрела на него.
— Почему ты изменился, стал не таким, как раньше? — тихо спросила она.
— Это ты стала другой.
Хлопец давно искал случая встретиться с ней с глазу на глаз. О многом хотелось сказать. Но стоило взять Лиду за руку, и будто язык отнялся. Нагнулся, поцеловал:
— Ни за что никому не отдам тебя!
Володя вернулся, крепко держа за руку громко ревущего, упирающегося братишку.
— Только подумайте, насобирали диких груш и давай в войну играть. Вот и влепил кто-то прямо в губу.
— Кто-то, — сквозь слезы передразнил малыш. — Это Лататуй Терентьев.
— Ну и кличку придумали!
— Я ему тоже дал!
Все засмеялись.
— Ого, будет боец! Подрастешь, пойдешь на войну? — спросила Лида.
