А Вадим Никодимов меж тем устроил первое пробное выступление Петра в небольшом зале областного Дома учителя. Раз Дом учителя, то учителя и были приглашены – по умеренным ценам. Почему Никодимов выбрал для первой пробы именно учителей, непонятно. Быть может, он исходил из того, что публика эта одновременно и образованная, и простодушная, доверчивая; в свое время ему пришлось полгода проработать в школе и, глядя в праздник Восьмого марта на раскрасневшихся за столом после водочки учительш, хором поющих сначала про Чебурашку из мультфильма, а потом «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?», он многое понял.
Никодимов долго обдумывал костюм для Петра – вместе с модельершей Люсьен.
Люсьен, тонкая молодая женщина с удивительной, почти лысой прической и в одежде, которая могла бы, по мнению Петра, напугать до родимчика женщин Полынска, Люсьен черкала карандашом в блокноте, поглядывая на Петра…
– Может, рашен стайл? – спрашивала она Вадима Никодимова. – Косоворотка, штаны мешком, сапоги?
– Клюква!
– Клюква… Или – стиль «я у мамы инженер». Костюмчик якобы из магазина, серенький, рубашечка в клеточку, галстучек в горошек, ботиночки-говноступы?
– Клюква!
– Клюква… – Она черкала карандашом. – Вот! Нашла! Глянь, – показывала она Никодимову, но отнюдь не Петру. – Все белое. Белая просторная рубаха, белые штаны, белые туфли. И застенчивая улыбка. Жаль, бородки нет.
– Была, – сказал Петр. – Могу опять отрастить.
– Пока своя растет – приклеим. Волосы будут свои, волосы ничего. Годится такой вариант?
– Годится, – сказал Никодимов.
Люсьен работала быстро – и уже через два дня наряжала Петра в квартире Нины. Нина в это время работала, Никодимов мотался где-то по делам.
Раздев Петра для примерки, Люсьен сказала:
– Какая модель! – и стала одевать его. Между делом спрашивала: – Лечишь, говорят?
– Лечу…
– От чего?
– От всего. Коэффициент эффективности значительный, – солидно выразился Петр.
– Неужто? Может быть. Хотя – не верю я в эти дела. От фригидности лечишь?
– Это чего?
– Чудак. Глупый гигант, – провела она по выпуклым буграм его торса. – Это когда женщина удовольствия не получает от мужчины.
– Разве такие бывают?
– Не встречал?
– Не приходилось.
– Мало же, значит, их было у тебя. Или притворялись.
– Притворялись вряд ли, – сказал Петр. – А чтобы мало – так нет. Штук сто, – прикинул он без хвастовства.
– Неужто? Так как, вылечишь?
– А в каком месте лечить-то? – спросил Петр. – То есть…
Люсьен хохотала со смеху так, что у нее грудь заболела, она закашлялась.
