Во-вторых, между началом форсирования нашими войсками Днепра и последующим переходом их в наступление прошло без малого двадцать дней. За это время гитлеровцы сумели перебросить на угрожаемые участки довольно значительные силы. Как указывает Москаленко, уже к 11 октября на участке от Халепья до Ржищева заняла оборону 34-я пехотная дивизия противника, а далее до Ходорова — 10-я моторизованная и эсэсовская танковая дивизия «Рейх». В свою очередь непосредственно в букринской излучине находились 72, 112, 167, 225-я пехотные, 7-я, 19-я танковые и 20-я моторизованная дивизии. А против войск 47-й армии фронта в районе Студенец, Бобрица и южнее действовали 3-я танковая и 57-я пехотная немецкие дивизии.
Кроме того, в тот же период, и особенно в последнюю неделю перед нашим наступлением, фашистское командование усиленно укрепляло свои позиции на всем фронте от Гребенки до Бучака, в то время как наше командование из-за отсутствия переправочных средств к началу форсирования, слабого авиационного прикрытия не смогло перебросить на правый берег достаточно сил и средств, чтобы расширить захваченные плацдармы (хотя бы букринский) и повести с них без какой-либо оперативной паузы наступление[50].
Ватутин наблюдает в бинокль за действиями своих наступающих войск. Он видит, как с запада в плотном строю идут на букринский плацдарм фашистские бомбардировщики. Вот головные машины уже срываются в пике. Мощные взрывы сотрясают берег Днепра. Бомбардировке вторит вражеский артобстрел. Атакующие танки и пехотные цепи окутываются пылью и дымом...
Командующий видит, с каким упорством его войска отвоевывают у противника каждый метр правобережья, постепенно теснят врага, но ему уже ясно, что успеха здесь не добиться...
Ватутин круто разворачивается и по земляным ступеням спускается с площадки наблюдения в блиндаж. Здесь кроме генерала К. С. Москаленко, хозяина блиндажа, находятся командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко и командующий 27-й армией генерал С. Г. Трофименко. Это их части сейчас там, в огне...
Командармы выжидающе смотрят на Ватутина. Что-то он скажет?
Несколько минут в блиндаже стоит тишина. Гул канонады там, наверху, не в счет. Ватутин хмурясь смотрит на разостланную на столе карту, но, кажется, не видит ее.
Чувствуя, что пауза затягивается, командующий фронтом наконец нарушает ее. Говорит твердо:
— Приказываю атаки здесь прекратить! Войскам закрепиться на достигнутых рубежах. Дальнейшие указания получите позже. А пока все свободны.
