Но была и еще одна задача, которую нужно было решить как можно быстрее, а именно: уничтожить группировку румынских войск в районе Распопинской, окружение которой было фактически завершено уже к исходу 21 ноября. Эту задачу Ватутин возложил на 21-ю армию Чистякова, приказав ликвидировать окруженную группировку румынских войск не позднее 10 часов 23 ноября. Существовало опасение, что эта группировка могла вырваться из окружения и двинуться на Калач, на соединение с главными силами сталинградской группировки противника.
Приказ командующего фронтом И. М. Чистяков получил в первой половине дня 22 ноября. Он тут же пригласил начальника штаба генерала В. А. Пеньковского, члена Военного совета генерала П. И. Крайнова и начальника политотдела армии полковника Л. И. Соколова. Зачитал им приказ командующего фронтом. Предложил:
— Прошу высказывать свои предложения, товарищи. Срок нам, как видите, отведен весьма сжатый. Завтра в 10.00 я должен доложить командующему о выполнении его приказа.
— Да уж, задача но из легких, — покачай головой Пеньковский. — За сутки ликвидировать такую группировку. Румын-то словно подменили, дерутся прямо-таки с остервенением.
— Будешь драться, если другого выхода нет, — сказал Соколов.
— А что, если дать им этот выход? — предложил Крайнов.
— Не понял? — вопросительно посмотрел на него Чистяков.
— Предлагаю направить к окруженным парламентеров, Иван Михайлович, — пояснил член Военного совета. — Пусть разъяснят, что дальнейшее сопротивление бессмысленно.
— Парламентеров? — задумался Чистяков. Повернулся к начальнику штаба: — Как, Валентин Антонович?
— А что, предложение дельное, — кивнул Пеньковский. — У нас в данной ситуации лишь два выхода: или просить у командующего фронтом подкреплений, или предложить противнику сложить оружие.
— Что ж, на том и порешим. Буду сейчас связываться с командующим. Вначале попрошу хотя бы танковую бригаду. Если откажет, тогда о парламентерах скажу.
Вот как вспоминал тот свой телефонный разговор с Н. Ф. Ватутиным генерал И. М. Чистяков:
«...обратился я к командующему фронтом Н. Ф. Ватутину. Доложил обстановку.
Он со свойственным ему спокойствием выслушал меня и сказал:
— Да, Иван Михайлович, положение у тебя очень тяжелое, но помочь тебе ничем не могу. Нет у меня сейчас таких возможностей...
Я доложил ему:
— Товарищ командующий, мне советуют направить к противнику парламентеров. Может, и правда, пошлем...
Он подумал и согласился»
