Ян ударил кулаком в приступе ужаса, и разбил костяшки о жесткий металл.
Затем они оказались над водой, на какой-то площадке, и ветер хлестнул холодом по мокрой коже. И еще было потрясение, когда он узнал – и тогда он закричал во весь голос:
– Субмарина!
Крушение было замечено, никаких сомнений. Субмарины не имеют привычки подниматься под ногами одиноких пловцов по ночам просто благодаря случайности. Инфракрасный или, возможно, микроимпульсный радар. Он осторожно уложил Эйлин на мокрый настил, положив ей под голову подушку.
– Эгей! – позвал он, стуча кулаком по конической рубке. Дверь, скорее всего, была с другой стороны.
Ян начал неуверенно обходить вокруг, как вдруг появилось черное отверстие, и из него стали выбираться люди. Один из них склонился над Эйлин и вонзил ей в ногу что-то блестящее.
– Что вы делаете, черт бы вас подрал? – заорал Ян, бросившись к ним; в одно мгновение облегчение сменилось яростью.
Ближайшая фигура быстро повернулась, подняла что-то в руке и направила на него.
Он подался назад, схватил руку и сильно сжал. Человек удивлено заворчал, и вдруг глаза его расширились. Он сделал безуспешную попытку освободиться, затем обмяк. Ян оттолкнул его в сторону и повернулся к остальным, сжав кулаки, готовый к бою.
Они окружили его, готовясь напасть, переговариваясь друг с другом гортанными голосами.
– А, черт, – сказал один из них, выпрямляясь и руками оттесняя других назад. – Хватит драк, их у нас было достаточно.
– Но не можем же мы...
– Можем. Остыньте... – он повернулся к Яну. – Вы тоже... -
– Что вы с ней сделали?
– Ничего особенного. Укол снотворного. У бедняги Ота и для вас был шприц, но вы закатили ему дозу, предназначенную для вас.
– Вы не принудите меня ни к чему.
– Не будьте дураком! – закричал человек в гневе. – Мы могли оставить вас тонуть, но поднялись, чтобы спасти ваши жизни. Каждую секунду на поверхности мы подвергаемся опасности. Оставайтесь здесь, если хотите.
Он повернулся и последовал за остальными в люк, помогая нести бессознательную Эйлин. Ян помедлил лишь мгновение, затем пошел за ними. Он по-прежнему не собирался идти на самоубийство.
В отсеке он заморгал от яркого красного света; фигуры, похожие на красных дьяволов, окружили его. Несколько секунд, пока задраивали люк, на него не обращали внимания – звучали приказы, палуба резко вздрагивала. Когда они благополучно опустились по воду, человек, говоривший с ним наверху, оторвался от перископа и махнул рукой, показывая на дверь в конце отсека.
