Обращаясь к эпохе перемен, мы должны учесть, чем Орден продолжал оставаться постоянно, вне зависимости от всех потрясений, до Павла, при Павле и непосредственно после Павла. Ответ гласит: в основе своей Орден неизменно оставался канонической организацией монахов, занятых делами благочестия — прежде всего крестоносными и госпитальными. Все подразделения, не подпадающие под это определение, имели характер вспомогательных, состоящих при Ордене, а не в Ордене.
Подобно всем монашеским общинам, Державный орден занимал определенное место в церковной структуре — со всеми проистекающими из этого правами и обязанностями, включая послушание церковным властям не только в вопросах исповедания веры, но и в сфере дисциплины и администрирования на основе строго определенных норм канонического права. Следует учесть, что важнейшие монашеские ордена католической церкви обычно исключались из ведения местных иерархов и получали право подчиняться непосредственно Риму. Точно так же и госпитальеры находились в прямом подчинении папскому престолу и кардиналам, а в течение нескольких периодов орденской историй — только папам.[23] Впервые эти правила были установлены в 1154 году буллой Анастасия IV «Christianae Fidei Religio»; впоследствии орденские привилегии неоднократно уточнялись и пересматривались панами. В 1779 году Пий VI издал буллу «Pastoralium Nobis», подтвердившую подчинение Ордена непосредственно папскому престолу — положение, сохранявшее силу в течение всего рассматриваемого периода.[24] Из папской юрисдикции Орден не изымался никогда.
«Действительное членство» в Ордене, как известно, принадлежало лишь рыцарям, принесшим монашеские обеты (включая обеты послушания и безбрачия). Это положение закреплялось орденским уставом (с 1113 года) и законодательством, а равно и многовековой традицией. Именно обетные рыцари управляли Орденом и его ветвями, обладали правом голоса в орденских структурах, могли управлять орденскими имениями (командорствами). Капелланы (священники, окормлявшие рыцарей) сами не имели рыцарского статуса. Принадлежа к Ордену как к духовной структуре, они (как и братья-служители) не могли претендовать на полноправное членство. И наконец, на периферии орденской организации существовали почетные рыцари. Институт почетного рыцарства сложился в результате того, что многие знатные особы, сотрудничая с Орденом и имея перед ним заслуги, почему-либо не могли или не желали принять обеты. В отличие от института обетного рыцарства с его корпоративностью институт почетных рыцарей был чисто наградным, подобно современным некорпоративным «орденам заслуг»
