Винге обратил внимание, что один из помощников констебля дрожит от холода: рубаха на голое тело. Он махнул ему рукой — иди грейся, ты здесь больше не нужен. Откинул плащ. Покойник лежит на спине. На вид лет пятидесяти. Пустой, мертвый взгляд. Почти лысый. На голове рана с запекшейся кровью, довольно небольшая — кровоизлияние в основном подкожное. Рана небольшая, а черно-синяя гематома почти во все темя.
Винге обшарил карманы. Кисет плохо завязан — в кармане полно табачной крошки. Карманные часы — покривившиеся стрелки под разбитым стеклом. Кошелек на поясе брюк. Потряс слегка — зазвенели монеты.
Это не ограбление, прошептал Сесил. И вряд ли драка, если учесть возраст убитого и его одежду.
Эмиль резко обернулся — никого. Констебль подался было к нему, но он покачал головой — нет, ничего. Показалось.
Да, одежда вполне приличная, у него наверняка было на что ее купить. И ночевал не под забором. Что еще? Что еще, Сесил?
В драке обречен: вряд ли смог бы себя защитить.
Эмиль посмотрел на покрытую грязью мостовую.
— А дождь шел, когда вы его нашли?
— Еще какой! Будто сам Господь горшок опрокинул.
Посмотри повнимательней, прошептал Сесил.
Эмиль отошел на пару шагов и соскреб верхний слой глины. Полицейские что-то зашептали друг другу. Одобрение или насмешка? Скорее, одобрение. Он их не разочаровал. Даже тот, в рубахе, никуда не ушел, а смотрел во все глаза. Ни с того ни с сего обхватил себя руками и начал насвистывать простенькую мелодию — Эмиль слышал ее не раз от собутыльников. Забавный пересказ библейского сюжета о Ное, сочиненный давным-давно и неизвестно кем.
Чуть повыше по склону — подъезд с крыльцом в несколько каменных ступенек.
Посмотри там. Посмотри на земле, на стене, на ступеньках. Думаю, он сидел там.
Сесил прав. Не так-то легко увидеть. На мореной древесине — маленькие черные пятна. Приложил палец — остался красный след, будто раздавил божью коровку. На верхних ступеньках лестницы под козырьком, там, куда не заливал дождь, — такие же следы.
Налево, налево… глянь налево.
На булыжнике рядом с крыльцом — маленькие белые черепки.
Ага… теперь загляни ему в рот.
Эмиль, то и дело оскальзываясь на мокрой брусчатке, вернулся к покойнику. Приоткрыл рот и заглянул. Темно, как в могиле. Морщась от отвращения, залез пальцем, оглянулся и крикнул:
— Можете дверь открыть?
Один из помощников кивнул и постучал. Выглянула заспанная старуха. Винге отодвинул ее в сторону, зашел в дом и поднялся по лестнице на чердак. Приложил ухо и услышал то, что ожидал. То усиливающийся, то ослабевающий шорох. Крысы. Сотни крыс.
