Мангыстауский фронт | страница 8
Халелбек так ушел в свои мысли, что обеспокоенная мать склонилась над ним:
— Нездоровится, сынок? Может, приляжешь? Всю ночь в дороге…
— Нет, апа. Не устал. Так, разное приходит в голову…
…Можно, конечно, и в Жетыбае обосноваться. Тогда прощай Узек. Второй раз с места уже не сдвинуться — дети подрастают, да и годы не те. Узек, Узек… Вот-вот начнутся там работы. И все с нуля. С колышка. Новое месторождение. И какое! Брат, Тлепов о нем столько говорили. Большую нефть ждут… Такой в его жизни еще не было. Узек освоить — можно и умирать спокойно. Свое сделал в жизни.
Как это брат рассказывал про геолога Жихарева?.. Верно: остается то, что остается. Жихареву повезло: открыл Жетыбай. Осталась о нем память…
Халелбек взглянул на часы: «Пора!» — перевернул пиалу, кивнул Саше:
— Поехали?
— Сейчас. Доскажу только. Батя спрашивает, почему я на Мангышлак приехал.
— И почему? — тоже спросил Халелбек. Он с интересом смотрел на паренька, ожидая, что тот ответит.
Саша решительно сжал губы:
— Что такое Мангышлак? Передовой край. Если хотите — фронт! Нужно добыть нефть, несмотря ни на что… — Саша волновался. Видимо, какие-то отцовские слова зацепили парня. — Вырвать ее. А места гиблые. Зимой — бураны, морозы. Летом — жара, пыльные бури. Барса кельмес. Так ведь по-казахски?
Отец внимательно слушал, легонько постукивая костяшками пальцев по пустой пиале.
— Еще одно: вода! Плохо с ней. Значит, ни кустика, ни деревца…
— Говоришь, воды нет? — перебил отец. — Как так? Всю жизнь живу. Мой отец, дед жили — вода была.
— Ученые пишут… Вот специально… Из энциклопедии… — Саша достал тощую, замусоленную записную книжку, перелистал. — Где же? Ага, нашел: «Мангышлак — самый западный выступ восточного берега Каспийского моря. Омывается заливами…» Дальше… «Климат резко континентальный. Осадков около 150 миллиметров в год. Развито главным образом пастбищное животноводство. Постоянных рек нет».
Саша торжествующе глядел на Бестибая. Отец согласился:
— Правильно пишут: рек нет. На земле нет. А под землей — другое…
— Какая разница, — вспыхнул Саша. — На земле. Под землей. Нет и нет.
Бестибай как не слышал, продолжал говорить:
— Наш род много лет мангышлакскую воду пьет. У Келимберды был сын. Мукал. У Мукала — Беимбет. У Беимбета — Сатыбай. У Сатыбая родился Жандай. У Жандая — Бокара. А у того Жанбоз. Сколько колен?
— Шесть.
— Верно, шесть. У Жанбоза было пятеро сыновей. Самые младшие — Айым и Шана. Мой дед Кул — сын Шаны. Теперь подумай: как же без воды столько людей жило?