Во время прослушиваний на меня обратил внимание один педагог – Алексей Васильевич Попов. Он тогда руководил хором при оркестре Комитета по кинематографии. И вот на имя папы пришло письмо, в котором Алексей Васильевич просил разрешения «прийти Вашей дочери в наш хор солисткой и поработать столько, сколько она захочет». Хотя я была уже взрослой и сама могла решать, как мне поступать, но А. В. Попов, человек старой культуры, сделал так, как требовал этикет, – обратился сначала к отцу девушки, чей голос привлек его внимание. Воспитанный в прежней манере, он посчитал невозможным поступить иначе.
Хор, куда меня пригласили, выступал в кинотеатрах перед сеансами. В то время кинотеатры были не просто местом, где «крутят фильмы». Это сейчас кино смотрят дома, попивая в лучшем случае чай, сидя в халате и в домашних тапочках. Тогда к кино относились как к настоящему искусству. На фильмы ходили не по одному разу, заранее покупали билеты, как потом на хорошие спектакли. В кинотеатр шли в приподнятом настроении, старались приодеться. И ходили туда не от скуки, лишь бы чем занять себя – нет, это был пусть небольшой, но праздник.
Да и обстановка в кинотеатрах была соответствующей: это были небольшие очаги культуры. Перед публикой, собиравшейся в фойе в ожидании очередного сеанса, выступали эстрадные артисты, музыкальные ансамбли, читались небольшие лекции о кино, о творчестве артистов. Поэтому зрители старались приходить заранее, а не прибегали запыхавшись за минуту-две до начала фильма.
Папа дал свое разрешение, чтобы я пела с хором в кинотеатре, и мы с мамой стали готовиться к моему выступлению – специально сшили белое крепдешиновое платье. Одновременно со мной тогда получила приглашение еще одна девушка – Тоня Кустарева, немного старше меня и побойчее. Мы должны были с ней петь дуэтом, стоя перед хором. А в хоре были люди уже в возрасте, с достаточным стажем.
Мой дебют состоялся в кинотеатре «Экран», что на Садово-Каретной. Выглядела я тогда, несмотря на свои семнадцать лет, совсем девочкой, с косичками, уложенными сзади «корзиночкой». Вышли мы с Тоней, спели «Заздравную» Дунаевского… Выступление наше закончилось, прозвенел звонок, публика направилась в зрительный зал.
А ко мне подошел папа, который конечно же не мог пропустить такого важного события в жизни дочери. Взял меня за руку и сказал: «Это твое первое и последнее выступление!» То, что он увидел на сцене, показалось ему неприемлемым: «Вышли две пигалицы с косичками, а сзади стоят пожилые хористы. Смотреть на это невозможно. Ладно бы солистки и хористы соответствовали друг другу по возрасту, а тут такой контраст! Вы только подчеркиваете эту разницу. Это сразу бросается в глаза… Мне и тебя жалко, и Тоню жалко, но особенно жалко их…» На этом моя служба в хоре Комитета по кинематографии и закончилась…
