Рассказывать подробно о том, как нам жилось во время войны, вряд ли стоит. Как и многие тогда, мы просто старались выжить. Поставили в середине комнаты печку, провели от нее трубу через форточку. Готовили на этой печурке нехитрую еду, иногда жарили лепешки из картофельных очисток. Маме удалось устроиться работать в столовую, и она имела возможность приносить детям хоть немного похлебки. Назвать супом тогдашнее варево было бы не совсем верно. Но и это было подспорьем. За войну мама похудела на двадцать пять килограммов.
А вот меня ничего не брало: несмотря на несытую жизнь, я оставалась полненькой. За те месяцы, что мы прожили под Егорьевском, я не только выросла, но и вдруг как-то сразу поправилась на деревенских харчах. Когда в октябре мы вернулись в Москву, меня никто не узнавал. Крестная моего брата, и та спросила: «А это что за барышня?» Мне не давали моих лет, поскольку я выглядела на все шестнадцать. Я даже не хотела ходить в магазин отоваривать хлебные карточки – стеснялась своей полноты, говорила маме: «Не пойду туда. Мне стыдно. Там все худые, а у меня такие круглые щеки…» Почему в те полуголодные годы я была толстушкой – не знаю. Может, так развивался мой организм, может, у меня был нарушен обмен веществ?..
Когда мама стала работать, все домашние заботы легли в основном на меня. И самой главной из них был маленький братик Володя. Рос он очаровательным ребенком с пухленькими губками – настоящий ангелочек. Его все любили, а его крестная мать, подруга нашей соседки тети Дуни, просто души в нем не чаяла. У меня до сих пор стоит в глазах, как он протягивает мне свою любимую игрушку, яркого попугая, когда я вернулась домой, пролежав два месяца в больнице после перитонита. Так малыш встречал меня и показывал свою любовь. Володя на всю жизнь останется добрым, благожелательным человеком…
В те трудные времена нашей семье имел возможность немного помогать друг моих родителей Василий Иванович Коровин. Он работал в кафетерии где-то в районе Семеновской площади и изредка мог передавать нам буханку серого хлеба или бидончик молока из суфле. Я ездила к нему на трамвае, с какими-то пересадками, взяв с собой Володю и… противогаз, в сумку которого прятала эти продукты. Однажды на Лубянке я бросилась бежать за трамваем, как сейчас помню, 27-го маршрута. Догнала его и, запыхавшись, вскочила на площадку. И тут Володя, сидя у меня на руках, доложил всему вагону: «У-ф-ф! Как мы устали!..» Все пассажиры буквально покатились со смеху…
