Так в качестве моих натурщиков страдали братья Борис и Миша, а уж потом и вовсе – Анна Андреевна Ахматова.
После войны офицерам Советской армии разрешали покупать, за какие-то смешные деньги, трофейные немецкие автомобили. Обладателем такого авто оказался и Ардов, хотя он никогда в жизни – ни до, ни после – не сидел за рулем. Впоследствии нам удалось продать эту трофейную машину, поскольку нельзя было достать никаких запчастей.
По возвращении из армии мне довольно долго пришлось ходить в той форме, в которой вернулся со службы, приличную одежду купить в то время было довольно затруднительно, да и денег в семье было немного. И вот в один прекрасный день Анна Андреевна вручает мне конверт с деньгами со словами: «Алеша, ведь вы же артист, купите себе приличную одежду». Я стал отказываться, но надо знать Ахматову, конверт она все же заставила меня взять. И я отправился в комиссионный магазин за одеждой. На беду по дороге в комиссионный оказался магазин, продающий автомобили, а на улице перед магазином частники продавали подержанные машины. Я просто так, из интереса, спросил, сколько стоит «москвич», мне ответили. Это была та сумма, которая лежала у меня в кармане. Сгорая со стыда, на негнущихся ногах я поднялся в квартиру. Анна Андреевна и мама вопросительно на меня посмотрели, а я, запинаясь, сказал: «Анна Андреевна, я купил машину». Не отведя взгляда, Ахматова ответила: «Ну что же, по-моему, это хорошее приобретение». А в семье за машиной закрепилось название «Аннушка».
И теперь, поймите мою радость, вернувшись из армии с профессиональными правами, я оказался единственным в семье настоящим водителем. Эта моя вторая профессия позволила послужить и Ахматовой в нелегкое для нее время, когда ее сын находился в заключении.
А дело в том, что в ту пору передачи в тюрьму можно было отправить только с почты, расположенной за пределами Москвы, и в строго определенные дни. Причем отправить передачу мог только ближайший родственник, с предъявлением документа, подтверждающего родство.
Так что раз в месяц мы с Анной Андреевной ездили за город и из ближайшего почтового отделения отправляли посылочку для Левы.
Когда Анна Андреевна жила на Ордынке, у нас часто бывала Фаина Георгиевна Раневская, не только потрясающая актриса, но и удивительно тонко и глубоко чувствующий человек, они познакомились еще во время войны, будучи в эвакуации в Ташкенте. Теперь, сидя в уголке дивана, они говорили о Пушкине, так живо и так искренне, что порой казалось – речь идет о только что появившемся гениальном сочинителе.
