Безруков очень долго играл роль Моцарта в Художественном театре и, к великому удовольствию почтеннейшей публики, продолжает играть Егора Глумова, Павла Чичикова и Фигаро в Театре на Чаплыгина. Кажется, что совсем недавно он в последний раз сыграл Александра в покинувшем подмостки подвального театра «Психе» и Феликса Круля в спектакле «Признания авантюриста Феликса Круля», где сейчас его заменил Слава Чепурченко. Сергей явно испытывает чувство ответственности за людей, которые от него зависят.
Много играет в театре Сергей и вне Подвала: и Сирано, и Есенина, и Пушкина. И, конечно же, является очень востребованным актером кино, где недавно состоялся его продюсерский дебют в фильме «Реальная сказка».
Порой мне кажется, что Сережа тратит себя как-то чрезмерно. Но на сегодняшний день он является величиной первого порядка – и на сцене, и в кинематографе – среди актеров своей возрастной группы, до сорока лет.
Однако при всей известности, заметности, популярности, которые есть сейчас у Сережи Безрукова, главные испытания, на мой взгляд, для него только начинаются. Прежде всего потому, что сорок лет для мужчины – возраст переломный. Не зря же этот термин дурацкий существует – «кризис среднего возраста». То есть когда наша способность быть юными, молодыми и бодро скакать по лужайкам должна обогатиться – употреблю простое слово – содержанием. Содержанием, которое само по себе интересно и у ребенка, кстати говоря, и у взрослого, и у старца, потому что оно уникально. Нет же в мире двух одинаковых, аналогичных дактилоскопических отпечатков пальцев. Вот так и люди, а уж актеры особенно. Конечно, личность во многом определяет содержание актера. Александр Николаевич Скрябин – один из наиболее сложных по звукописи композиторов. Но иногда у него встречаются какие-то совсем простые сочетания звуков – две, три ноты, но он их так бесконечно варьирует, что ты считываешь из этого иногда гораздо больше, нежели у какого-то другого могучего композитора – Баха или Шуберта…
Нет… содержание – это то, к чему человек обращается. Вспомним гениальную формулу Пастернака «Во всем мне хочется дойти до самой сути». И вот когда человек доходит до самой сути – это же не просто он сам доходит. Это не эксгибиционизм – «а вот давайте я так повернусь, давайте вот такой ракурс приму», нет. Как в начале позапрошлого века доходили – и вглубь, и еще вглубь, и еще… Вроде дошли уже до молекул… а оказывается, там еще есть электроны, позитроны, а сейчас все знают, что есть еще более глубокие слои… А потом окажется, что есть что-то еще и еще более бесконечно малое… До той поры, пока мы способны развиваться, мы живы. Это точно так же, как и со способностью любить.
