К этим-то противоречиям я и постарался привлечь внимание на нижеследующих страницах. Мой взгляд — это не взгляд профессионального политика, социального реформатора или ловкого репортера, но простого обывателя, «человека с улицы». Советское правительство обвинило меня, как сотрудника разведки, в заговорах с целью его свержения. Но я приехал в Россию не для того, чтобы строить заговоры, а чтобы разобраться в ситуации. Советское правительство дало мне не самые удачные рекомендации, и да простит мне читатель, если я позволю себе привести парочку самых вопиющих. В конце 1920 года из министерства иностранных дел мне сообщили о том, что 16 февраля 1920 года в Москве казнили некоего мистера Чарльза Дэвидсона и что на требование британского правительства дать объяснения по этому поводу советские власти ответили, что мистер Дэвидсон расстрелян как соучастник моей «провокаторской деятельности». Однако о существовании мистера Дэвидсона я узнал только из письма министерства. Далее, по случаю недавнего наступления генерала Юденича на Петроград, большевистское правительство заявило, что я подстрекал к созданию «белого» правительства, которое должно было захватить власть после падения города, и даже опубликовало список примерно из дюжины министров, которых я якобы назначил. Но я не только не имел никакого отношения к упомянутому правительству и не подозревал о нем, но и самих предполагаемых министров, за одним исключением, не знал даже по имени, а исключением был один господин, о котором я где-то когда-то слышал, но никоим образом с ним не общался.
Не хочу утомлять себя и читателя перечислением здесь многих аналогичных примеров. Из тех лиц, с кем меня связывает большевистское правительство, мне знакомы лишь несколько имен. В большинстве своем это люди, с которыми я никогда не встречался и, более того, не слышал о них. Даже из англичан, мужчин и женщин, которых большевики арестовали как моих «соучастников» и в отдельных случаях продержали их за решеткой больше года, я знал лишь немногих. И только с одним я хоть как-то общался в качестве сотрудника разведки. Несколько человек, с которыми я встречался впоследствии, сообщили мне любопытные подробности о том, что, арестовывая их, как и многих невиновных жителей России, большевики ссылались на «дневник», который я якобы вел и якобы упомянул там их имена. Очевидно, этот «дневник» также демонстрировали иностранным посетителям из числа сочувствующих как неопровержимое доказательство причастности упомянутых русских и британских граждан к моим многочисленным «заговорам»! Нужно ли говорить, что, несмотря на всю мою неопытность в искусстве и науке разведки, я с самого начала взял себе за непреложное правило никогда в своих записях не упоминать никаких настоящих имен или адресов, разве что таким способом, который понятен только мне одному и больше ни единой живой душе, да и притом моим единственным «дневником» были записи, которые частично и легли в основу этой книги и которые я вел во время кратких приездов в Финляндию, о чем я расскажу на нижеследующих страницах.
