Адвокат поднес к трубке спичку, легонечко попыхтел, чтобы как следует раскурить ее, и наконец принялся утрамбовывать занявшийся и несколько поднявшийся в чашечке табак. Он откинулся в кресле и, посасывая трубку, сказал:
– Если хотите… я могу добиться… Habeas Corpus, если его действительно… необоснованно задержали.
– Конечно необоснованно! Он не имеет ничего общего с этим убийством.
– А почему вы знаете?
– Потому что он мне сам сказал и еще потому, что я его хорошо знаю. Да вы и сами знаете его. Разве Бронштейн похож на убийцу?
– Судя по тому, что вы мне рассказали, его задержали не как убийцу. Им просто нужно было допросить его. У него были сведения, которые полиция имеет полное право знать. Он ведь сам сказал, что провел с ней вечер в день убийства. Это достаточное основание, чтобы полиция заинтересовалась им.
– Но ведь пришли двое полицейских и арестовали его…
– Это потому, что он не явился в полицию сам, как он, кстати, обязан был сделать.
– Ну и что ж, что обязан был? Вы же знаете, из-за чего он не. пошел. Бедняга, верно, подумал, что ему удастся остаться в стороне. Что ж, он ошибся, поступил неправильно, но ведь это не значит, что его надо арестовать за это и так опозорить – эти полицейские ведь арестовали его в присутствии жены…
– Ничего особенного в этом нет. Впрочем, теперь уже поздно говорить об этом.
– Хорошо, что же вы думаете делать?
– Я, конечно, схожу и поговорю с ним. Они его, пожалуй, продержат сутки, но если захотят держать дольше, им придется доставить его в суд и обосновать арест. По-моему, улик у них недостаточно, так что лучше всего, на мой взгляд, поговорить с прокурором и попытаться узнать, что у них имеется.
– А почему не заставить их выпустить его, раз у них ничего нет?
Гриншпан вздохнул. Он положил трубку в пепельницу и снял очки.
– Послушайте, Эл. Убили девушку. В данный момент всем хочется лишь одного: чтобы нашли убийцу. А это значит, что полиции заранее обеспечены симпатии и поддержка не только граждан, но и судебных органов. Любые законы и постановления будут истолкованы так, как это выгодно полиции. Если же я возьму и прибегну к кляузам и ухищрениям, лишь бы добиться освобождения Бронштейна из-под стражи, общественное мнение ополчится против нас. Мела начнут прорабатывать в печати, и как бы события ни обернулись в дальнейшем, а вред ему будет нанесен немалый. И наоборот, если мы не будем лезть на рожон, и если он тоже будет вести себя спокойно, то прокурор, глядишь, и пойдет нам навстречу.
