Она как раз сидела и кормила детей, когда миссис Серафина спустилась вниз.
– О, вы уже начали?– сказала она. – Напрасно. Идите оденьтесь, я их уже докормлю сама.
– Да они уже почти кончили, миссис Серафино. Вы бы лучше позавтракали тем временем.
– Что ж, можно и позавтракать. Я буквально умираю, так мне хочется выпить чашечку кофе.
Миссис Серафино была не из тех, кто заставит себя просить. Еще меньше ей пришло в голову выразить девушке особую благодарность: еще возомнит о себе Бог весть что. Она все еще пила свое кофе, когда Элспет кончила кормить детей, и даже не пошевельнулась, когда та повела их наверх.
Уложить детей спать было не менее хлопотно, чем накормить их. Когда Элспет наконец спустилась, миссис Серафино стояла в коридорчике и разговаривала по телефону.
– О, вы уже уложили детей? А я как раз хотела подняться к ним, – бросила она в сторону девушки, прикрыв трубку ладонью, и тут же снова затараторила по телефону.
Элспет прошла в свою комнатушку, закрыла дверь и решительно защелкнула задвижку. Она бросилась навзничь на кровать и механически включила транзистор на тумбочке. До ее слуха донесся приятный голос диктора: ”… вы слышали Берта Бернса, исполнившего ’’Кукурузно-спиртные блюз". А теперь несколько слов о погоде. Пониженное давление, о котором мы уже говорили сегодня, вот-вот доберется и до нас, так что вечером появятся тучи и туман, а может быть, пойдет и дождь. Впрочем, в жизни каждого из нас должен же быть и дождь когда-нибудь, ха-ха. А теперь мы исполним в честь миссис Айзенштадт с Западной улицы, дом номер 24 в Салеме, празднующей сегодня свой 83 день рождения, последнюю грамзапись "Счастливых бродяг". Примите наши сердечные поздравления, миссис Айзенштадт".
В каком-то полудремотном состоянии она дослушала песню, затем перевернулась на спину, прослушала, глядя в потолок, еще одну; уж очень ей не хотелось встать и переодеться в этой влажной духоте. Наконец она с усилием поднялась, стащила через голову платье, расстегнула сзади сначала лифчик, затем пояс и стянула с ног чулки, даже не дав себе труда отстегнуть их от пояса. На кухне уже орудовал, она слышала, мистер Серафино: подогревал себе кофе и доставал апельсиновый сок из холодильника. Она взглянула на задвижку и, удостоверившись, что она опущена, прошла в свою крохотную ванную и встала под душ.
Когда она полчаса спустя вышла из своей каморки, на ней было желтое льняное платье без рукав, белые туфли, белые же перчатки, а подмышкой – белая сумочка из кожзаменителя. Коротко остриженные волосы были строго зачесаны назад и затянуты белой лентой. Мистера Серафино уже не было на кухне, зато была его супруга, все еще в халате и шлепанцах, и пила вторую чашку кофе.
