Скоро следы козлика начинают уводить куда-то влево, и я, заметив зарубки на деревьях, ориентируюсь по ним. Зарубки встречаются не слишком часто. Поэтому, один раз, выйдя прямо к бешено ревущей реке, был вынужден развернуться и пройти метров пятьдесят назад.
Дальше иду вдоль реки, радуясь каждой очередной зарубке. Они означают, что здесь проходит какая-то тропа.
А вот появляется слабый приточек. "Нет, не то," -- думаю я и, обернувшись назад, кричу:
- Эй-э-эй!
Никто не отзывается. По-видимому, я здорово оторвался от группы. Стал осматриваться.
Мелкий-мелкий снежок, сеющийся с неба, не дает что-либо разглядеть. Уй-Караташ ревет где-то невдалеке. Гляжу вперед в надежде увидеть нужный приток или хотя бы намек на него, но тщетно.
Все должны идти по моим следам. Сбросив рюкзак, отправляюсь назад. Через некоторое время встречаю остальных и интересуюсь, правильно ли я иду.
- Да-да, все правильно, -- отвечает Филиппов, -- там только один раз ты явно вышел к реке и повернул назад.
Группа сильно растягивается, и, прежде чем идти, я дожидаюсь последнего, помня о том, как однажды уснул Андрей Изотов. Однако, все в порядке, и я снова вырываюсь вперед. Через некоторое время догоняю самых первых -- Серегу Дерябина и Володю Коботова. Они, скинув рюкзаки, уже разводят костер на снегу.
- Зачем?! -- воскликнул я, -- давайте, дойдем до притока!
- И снова останемся без обеда! -- горячо отозвался Коботов.
- Но приток, наверно, близко!
- Да ну, ты! -- снова горячо возразил Коботов и спросил ехидно:
- Пятнадцать минут работы, да?
Решив, что спорить бесполезно, не снимая рюкзака, жду всех. Костер никак не хочет разгораться, а тем временем подходят остальные участники.
- Михалыч! -- обращаюсь я к руководителю, -- Может, все-таки дойдем до притока и там пообедаем?
Но Филиппов возражает:
-- А чем это место плохо? -- отменяя свое же решение. И мы располагаемся на обеденный отдых.
Снег пошел крупными хлопьями, затем снова превратился в изморозь. Наконец-то удалось развести хороший костер, и в котелках забурлила вода. Рюкзак, и без того подозрительно легкий, стал еще легче. Потом костер догорел, образовав в снегу яму до земли.
После обеда вначале попадались знакомые зарубки на деревьях, затем дорогу преградил бурелом. Однако, широкая долина реки Уй-Караташ позволила обойтись без лазанья по крутым склонам.
Тропили в основном попеременно я и Изотов, опережая Михалыча, который шел третьим. После очередной передышки попробовал тропить Шуркевич, но быстро выдохся. Уныние по-прежнему преследовало его. Похоже, путешествие продолжало быть для Леши в тягость.
