Она сделала глубокий вдох, словно перевернула страницу, чтобы перейти к следующей главе. И улыбка засияла снова.
— Извини, Адам. Это опять английская ассоциация, которая требует список одиноких детей. Они обещают приехать и забрать пятьдесят человек, но детишек-то у нас почти тысяча. Я что, должна выбирать? Почему этот, а не тот? Только зря давать надежду. Я уже в третий раз обновляю список, а в «Джунгли» так никто и не приехал. А взгляды ребятишек, которые думали сбежать из этого места и которым мне приходится говорить, что все отменилось, — кого это заботит? Мою башку!
— Мою башку? — повторил Адам.
— Да, извини. Мою башку. То есть меня. Эти дети беспокоят меня больше всего, но одновременно именно они придают мне упорства. Они в большей опасности, чем можно было бы подумать. Несколько дней назад одного изнасиловали, а я не знаю, ни кто он, ни где находится. Знаю только, что его спас какой-то беженец и что он смог попасть в больницу. — Новый глубокий вдох, новая глава: — Скажи мне, Адам, что я могу для тебя сделать?
— Мне бы еще одну палатку.
— Ты меры не знаешь.
— Это не мне, а ему.
Он кивнул в сторону Килани, который прятался за трейлером. Жюли присела на корточки и знаком подозвала его. Завороженный неотразимой улыбкой, говорившей о том, что ее обладательница способна любить весь мир и даже больше, мальчишка не устоял; он покинул свое укрытие и недоверчиво подошел.
Когда он оказался достаточно близко, Жюли внимательно рассмотрела его. Дырявые кроссовки и растянутый голубой свитер с длиннющими рукавами. Килани неуверенно протянул руку к светлым кудрявым волосам Жюли и осторожно погладил их кончиками пальцев, как будто в любой момент они могли укусить.
— Хорошо бы ему еще новые штаны, — добавил Адам.
Взгляд волонтерки остановился на выцветших спортивных штанах с пятнами крови сзади. Она обернулась к сирийцу, потом снова к мальчишке и наконец поняла:
— Адам, только не говори мне, что изнасилованный ребенок и спасший его мигрант — это вы.
Он молчал.
— И это ты поджег шатер афганцев?
— А как бы ты поступила на моем месте?
Жюли встала и, хотя она первая отговаривала от этого жеста всех прибывающих в «Джунгли» женщин-волонтерок, заключила Адама в объятья.
— Ты сумасшедший. Ты действовал не подумав. И ты подвергаешь себя опасности.
— Если понадобится, я снова сделаю то же самое.
Своими зелеными глазами она заглянула в глаза Адама, и его взгляд, волевой и уверенный, на мгновение поразил ее.
