Адам снова обосновался на дюне. Снова сходил повидать Антуана, старого хиппующего сторожа женского поселения. Безрезультатно. Воспользовавшись близостью центра Джальфари, где происходила официальная раздача еды, он снова встал возле нескончаемой очереди с фотографией в руке, чтобы выклянчивать минутку внимания, как нуждающиеся клянчат монетку. Прочитав надпись на вывеске «Центр имени Жюля Ферри»[44], он понял, что название «Джальфари» представляет собой очередную переделку мигрантами на свой лад французского имени. Он провел там больше трех часов и опять ничего не добился, только едва не получил солнечный удар.
Он снова отправился к Жюли из общества «Care4Calais», «бюро» которого заприметил прежде. Спасенный со свалки белый сборный домишко стоял прямо на песке, сразу за «Бельгиум китчен», в западной части «Джунглей», где располагались палатки «Врачей без границ» и трейлер волонтерского юридического центра. В некотором роде административная зона, вечно переполненная беженцами. Все эти люди с документами в руках надеялись, что английские власти наконец дадут положительный ответ на их запрос о воссоединении семьи.
Прошло уже две недели с тех пор, как Адам приходил туда и ему отвечали — вежливо или ободряюще, с сочувствующей улыбкой или со скорбным взглядом. И все же каждый день до наступления темноты он продолжал показывать фотографию всем, кто соглашался на нее взглянуть. У гуманитарных добровольцев он вызывал эмпатию, но в беженцах мгновенно пробуждал воспоминания об их собственных утратах, так что некоторые старались его избегать.
Выбившись из сил, Адам укладывался у себя в палатке, но еще долго не мог заснуть. Он понимал их — те взгляды, которые советовали ему больше не ждать, больше не надеяться, отказаться от борьбы, смириться со случившимся, чтобы не сойти с ума. Адам понимал их и видел, как люди проходят мимо. С комом в животе, с судорогой во внутренностях, так что от боли слезы выступали на глазах. Он боялся за жену и дочь вот уже три недели — с тех пор как расстался с ними и Майя пальчиком нарисовала на стекле такси сердечко. Три недели страха, постоянного, острого — никто не вынесет подобного. Преодолев отвратительную ночь, Адам вышел из палатки, готовый встретить новый день.
Черный мальчишка сидел всего в метре от него на дюне, положив голову на согнутые колени. У его ног стоял рюкзак пронзительно-синего цвета, а в руках у него было мачете, острием лезвия которого он чертил узоры на песке. Сперва стрела, потом круг, а затем — полоса, напоминающая копье. Услышав, что его покровитель проснулся, он прекратил свое занятие и стер знаки.
