– Я не знаю, как лучше поступить, – вынужденно призналась родителям.
Неожиданно Алекс поднял пронзительно-синие глаза и пригвоздил меня к мягкой спинке стула острым, как шило, взглядом.
– Не хочешь помолвки, Шарлотта?
Стоило взять секундную паузу и мысленно примерить роль невесты: не жмет ли, не болтается или, может, сидит как влитая. Но я боялась, что очнусь от причудливого сна, не успев дать согласие, и страшно расстроюсь.
– Хочу! – выпалила со рвением, совершенно недостойным воспитанной девушки. – Хоть через неделю!
Я точно провалила экзамен на адекватность и наконец-то решила, что правильнее издохнуть от неловкости, чем лопнуть от счастья. Это было второе по важности решение после согласия нестись под свадебную арку, не расплетая кос и не меняя платья.
На выразительное лицо Александра набежала тень досады, но он быстро запихал чувства в зад… за пазуху и сделал глубокий глоток вина.
– Видишь, Гатри, – с улыбкой обратилась мама к отцу. – Если дети хотят завязать нить, не вижу смысла противиться и тянуть. Все равно мы не станем проводить брачный обряд раньше, чем Шарлотта окончит Ос-Арэт. Высшее образование в приоритете. Согласны, Энтон?
Энтон Чейс как раз считал обратное, о чем не раз высказывался в самой резкой манере, но спорить не стал:
– Конечно, вы правы, Лилия.
Высшее образование в магической академии, платье за ужином, непринужденная надменность – мама считала, что в ее дочери все должно быть идеальным, как в ней. Наплевать, что дара мне досталось чуть больше чем с гулькин нос и в Ос-Арэте я собиралась изучать не заклятия высшей магии, как все нормальные студенты, а древние языки. Идеально для бездарного отпрыска знаменитого королевского посла! Все как любит мама.
Впрочем, для печали причин не было. Если судить по конкурсу эссе, нас таких, бездарностей благородных кровей, оказалось немало. Даже перебор, учитывая, что я только чудом не провалила испытание.
– Превосходно! На следующей неделе проведем обряд обручения! – решил абсолютно за всех Энтон Чейс и поднял бокал, как-то разом превратив обычный ужин в праздничный. – Ты рад, сын?
– Я в восторге, – ответил тот таким ровным голосом, что ровнее только мраморные полы в холле нашего особняка.
Неожиданно я почувствовала, что начинаю задыхаться от фантазий о семейной жизни, а еще немножко – от духоты в столовой, и страшно обрадовалась, когда нас с Алексом выставили на улицу подышать свежим воздухом. Если он хотел остаться за столом, а не нарезать круги по засыпанным мелким гравием садовым дорожкам, то вида не подал. Поднялся, вкрадчивым жестом указал на раскрытые двустворчатые двери.
