Пауза. Оба тяжело дышат и сверлят друг друга глазами. Секунда на узнавание. И взгляд женщины становится растерянный.
— Вы? — дрогнул ее голос. Довольно приятный, для такой… неординарной особы.
— Я, — виновато смотрит на нее Форд. Морщится. Кажется удар затылком оказался сильнее, чем он мог предположить в горячке неожиданного противостояния. Эрика мешкает какой-то миг, колеблется, отпустить его или зарезать. И даже рука ее уже не так уверенно держит стилет. Подрагивает. Но тут же ее взгляд наполняется злостью.
— Жить надоело? — усиливает она давление на горло доктора.
— Что вы, красавица, — невесело усмехается он в ответ. — Мне вообще не свойственны опрометчивые, импульсивные и самоубийственные поступки.
— Мда? — с сомнением и скепсисом кривится Эрика и подумав, все же отпускает его. Рядом хлопает дверь, видимо лавочница спряталась, поняв, что самое интересное кончилось. И от этого грюканья дом снова содрогается. Сверху хрустит. И не смотря на опасность быть зарезанным, Форд снова рискует, резко притягивая к себе женскую фигуру, плотно впечатывая в себя. Вокруг них, впрочем уже не в такой критической близости, как первые два раза, но все равно сыплются огромные ледяные снаряды, способные пробить человеку голову насквозь.
Понимание произошедшего выбивает из Эрики землю из-под ног. Никто и никогда, кроме Клевеленда ничего не делал для нее. Вот так. Без подтекста. Без требования платы. Просто в порыве защитить.
— Не свойственна импульсивность, говорите? — дрогнувшим голосом спрашивает она, смотря на мужчину, что все еще держал ее в руках, совсем другим взглядом.
— Это ваш мир, очевидно, меня меняет под себя? — пожимает плечами Форд и снова морщится. — Как же вы так меня приложили-то знатно…
Отпускает женскую фигурку. Стройную и хрупкую внешне, но налитую силой и отчаянием.
— Повезло, что не убила сразу, — с сомнением осматривает крошево льда под ногами. — Вы следили за мной?
— Нет, — неуверенно улыбается он, понимая, как все это близкое знакомство выглядит в глазах женщины. — Я гулял. Думал. Знакомился с городом… а потом вдруг… это все…
— Яркая речь, — усмехается Эрика и вдруг меняется в лице, видя на каменном крыльце, среди битых сосулек свой темный пузырек, растоптанный в пылу схватки. — Ох, демонское отродье! — ругается она и начинает снова ломиться к лавочнице. Дверь опасливо приоткрывается так быстро, словно хозяйка дома стояла за ней все это время и подслушивала. — Госпожа Варназ, — буквально с мольбой смотрит Эрика, — вот такая вот беда, — показывает она на битое стекло и растекшееся содержимое по крыльцу. — Дайте еще один пузырек?
