Его поманил к себе Арчи Райкер.
— Дубина, — сказал редактор публицистики. — Перси созывает в десять-тридцать летучку. Возможно, хочет обсудить это забавное «в» в твоей фамилий. Видал первый выпуск? — Он толкнул через стол газету и указал на крупно набранный заголовок: «Искусство держит квурс на квурорт». — Райкер добавил: — Никто не заметил опечатки, пока газета не поступила в продажу. Ты сбил с толку весь штат.
— У меня добрая шотландская фамилия, — обороняясь, выдавил Квиллер. — Не Киллером же мне вам на радость зваться? — Потом склонился над столом Райкера и сказал: — Нынче утром я ощущал некую интересную вибрацию. По-моему, Перси даст мне новое назначение.
— Если даст, это для меня сущая новость.
— Я шесть месяцев пробыл смешнейшей фигурой журналистики — криминалист, посаженный на искусство.
— Нечего было брать эту работу, раз она тебя не устраивает.
— Мне были нужны деньги. Ты это знаешь. И мне было обещано место в редакторской, как только оно появится.
— Всяческих удач, — уныло пожелал Райкер.
— По-моему, есть что-то вроде шанса. И каков бы он ни был, о нем знают все, кроме нас с тобой.
Редактор публицистики откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— В средствах массовой информации общепринято, — провещал он, — что наиболее заинтересованные лица узнают новости последними.
Когда из редакторской донёсся звонок, Райкер с Квиллером вступили в кабинет главного редактора, сказав: «Доброе утро, Харолд». Босса звали Перси только за глаза.
Тут был начальник отдела рекламы, трещавший своими манжетами. Был тут и шеф фотографов, выглядевший утомленным. Присутствовала и редакторша женского отдела в довольно-таки смелой шляпке из шкуры зебры, пославшая Квиллеру затяжной жёсткий взгляд, который его смутил. У Фрэн Ангер было приторно-сладкое обаяние — он ему не доверял. Он был осторожен с деловыми дамами. Некогда был на такой женат.
Кто-то прикрыл дверь, и главный редактор крутанул своё кресло, чтобы лицезреть Квиллера.
— Квилл, я обязан извиниться перед вами, — сказал он. — Мне следовало бы обсудить всё с вами дней десять назад. До вас, возможно, дошли слухи, и с моей стороны было не больно красиво оставлять вас в неведении. Не обессудьте. Меня включили в Гражданский комитет мэрии по борьбе с преступностью, но это не извинение per se[3].
«Он и впрямь неплохой парень», — подумал Квиллер, тревожно ёрзая на стуле.
— Мы обещали вам другую работу, как только представится удобный случай, — продолжал главный, — и теперь у нас для вас есть настоящее задание! Мы собираемся расширять издательский бизнес в целом и газету «Дневной прибой»
