Мне важно другое. В Беларуси время большого нарратива не закончилось. Советский монолитный нарратив разрушен. Так же, как постмодернисты сочли разрушенными либеральный, националистический, коммунистический нарративы в 60-е годы ХХ века. Но свято место пусто не бывает: старый нарратив сменился новым.
Светлана Калинкина прокомментировала очередной многочасовой «большой разговор» Лукашенко словами: «Он так видит мир». Да, это мудрое замечание. Весь «разговор», который только имел видимость разговора и представлял собой длинный монолог, — это большой нарратив, повествование, развёрнутая картина мира, то есть описание мира в смысле дона Хуана.
Это очень важное обстоятельство.
Описание мира по учению шамана племени яки — это шаманское магическое действо. Для умелого шамана вовсе не обязательно кормить слушателей наркотическими кактусами. Европейские шаманы давно овладели этим искусством. Насколько силён шаман-маг Лукашенко, я не буду разбираться, без меня знатоков хватает.
Меня интересует в этом другой важный аспект: а кто является соучастниками того описании мира, которое присутствует в повествовании Лукашенко?
И я могу ответить: все, кто вступает с ним в общение, говорит с ним на одном языке (в данном случае различие беларусского и русского языков совершенно несущественно), развивает или критикует эпизоды, факты, умозаключения в этом повествовании.
Все, кто разговаривает с Лукашенко, и все, с кем разговаривает Лукашенко, — это всё соучастники и соавторы одного описания мира. Над всеми этими людьми господствует один большой нарратив.
В стране просто нет другого нарратива.
Мне могут возразить, приведя в пример Змитера Лукашука, подарившего шаману книгу «на другом языке», или любимца либеральной публики Ярослава Романчука, которые присутствовали на том «разговоре».
Да, вопросы и реплики нескольких людей выбиваются из общего повествования и вроде бы противоречат всему тому, что описывается и повествуется на этом массовом шаманском камлании.
Но это не нарратив. Это обрывки дискурса.
Дискурс — это не нарратив.
Дискурс отличается от нарратива своей последовательностью, линейностью. Иногда в дискурсе могут расходиться линии или идти параллельно, но линейность и последовательность сохраняется. Дискурс может быть логичным, может быть нелогичным, а ассоциативным, например, но в любом случае дискурс — это рассуждение. Более или менее доказательное и аргументированное, но доказательное и аргументированное.
