Но что-то всё же не так. Особенно если есть с чем сравнивать. А что именно не так?
— Экология? АЭС в Островце, аккумуляторный завод в Бресте, Светлогорск и другие опасности. Зелёные протестуют, большая часть общества им сочувствует, но без энтузиазма.
— Тунеядцы? Есть такая неприятность. Люди возбудились, даже выходили на улицы. Пошумели, власти не стали торопиться, но и не отказались от идеи видимости всеобщей занятости и перекладывания ответственности за свои неразумные действия на граждан.
— Беларуская мова? Есть значительная часть людей, крайне озабоченных этой проблемой. Может быть, она даже растёт. Но большинство смотрит на их активность равнодушно-добродушно.
— Дедовщина в армии? Страшно. Но «долг Родине» отдавать надо, и защищать западные рубежи России от НАТО, кроме Беларуси, некому.
— Права меньшинств? Самых разных, от этноконфессиональных до самых экзотических. Все сочувствуют.
— Наркомания? Все об этом знают, но никто не знает масштабов и размеров. Сети распространения расширяются, но наказываются не распространители, а потребители, чаще случайные и неопытные.
— Брошенные дети? Дети, отнятые у родителей по бюрократическому произволу? Каждый отдельный случай привлекает внимание общества, но вмешиваются в решение проблемы отдельные энтузиасты.
— Хоккеисты стали проигрывать? Спортивные достижения не соответствуют тем вложениям и усилиям, которые туда вкладываются. Обидно, но что поделаешь.
— Резня бензопилой в минском торговом центре? Убийство учительницы и ученика в Столбцах? Новости первой строкой.
— Домашнее насилие? Харасмент?
Что я ещё забыл?
В стране куча проблем. «Как страшно жить!» — может воскликнуть чувствительная натура.
Но это не специфические для Беларуси проблемы, это проблемы всего современного мира. Это всё есть в каждой стране, в каждом обществе. Ну, за редким исключением. Проблема беларускай мовы — это только у нас. У ирландцев, шотландцев, каталонцев похоже, но у нас больнее. Насилие встречается во всех армиях мира, но принимает разные формы, у нас это наследие советской армии — дедовщина.
А в остальном всё, как везде.
Правда, есть кое-что, которое — только наше.
Мы — единственная страна в Европе, где практикуется смертная казнь.
У нас больше полицейских на 100 000 населения, чем где бы то ни было.
У нас нет парламента. Нет выборов совсем, мы никого не выбираем.
Что ещё? Памятники Ленину и Дзержинскому? Линия Сталина? Последняя диктатура в Европе?
Однако у нас есть и нечто хорошее, чего нет в других странах и у других народов.
