Балич действительно изменил нашу жизнь, подарив задаром бесценное, не имеющее цены. Разве он знал, чем все в конечном итоге обернется? По всей планете бушуют войны, но они забирают микроскопическое количество жизней, безрассудные люди все рожают и скоро, наверно, нам не останется на этом шарике места. В правительстве поговаривают о новом законе, который провозгласит поголовную обязательную стерилизацию при рождении, но оно погрязло в хаосе и врядли решится на столь радикальную меру. Обезумевший Ближний Восток ринулся на соседей в попытке достать хоть клочок жизненного пространства, в Китае давно установилась Политика Двадцати - прожив одну пятую века, люди добровольно расставались с жизнью. Очень многие им завидовали, но решимости хватало далеко не у каждого. Слышал, в Москве поставили памятник Свифту. Что ж, он действительно был гениальным пророком. Как и его бессмертные, мы становимся сварливыми и неуживчивыми, медленно, день за днем, теряем память, скатываясь в темную пропасть безумия. Однако везет не всем, сойти с ума довольно тяжело, большая часть обречена вечно находится в таком состоянии - безразличном, неподвижном, лишенном всех чувств и эмоций. Мы давно уже стали насекомыми, которые не нуждаются ни в мыслях, ни в чувствах.
Впереди у нас была бесконечность.
- Кто-то шумит, - сказала Ольга. Прислушавшись, я действительно услышал какой-то шум, доносящийся из-за входной двери.
- Я посмотрю.
Я встал и открыл входную дверь. В ту же секунду какой-то человек ввалился в квартиру и, бросив на меня безумный взгляд, рухнул на пол.
- Спасите, спасите Бога ради, - забормотал он, намертво вцепившись в мои ноги, - Не оставляйте. Они гонятся за мной, они растерзают меня на куски, они сошли с ума. Умоляю! Пустите, все отдам, только пустите... Они меня убьют!
Он зарыдал и понес какую-то околесицу, я его не понимал. Роста он был небольшого, с пухлого детского лица беспомощно смотрели затуманенные слезами глаза. Он был плешив, а оттопыренные уши делали его еще забавней. Очков у него не было, наверно, обронил, когда бежал, но я все равно узнал его. Передо мной на коленях стоял величайший даритель человечества, Александр Балич. В соседнем коридоре уже громыхали чьи-то подошвы, я слышал хриплое дыхание разгоряченной, вошедшей во вкус крови толпы. Если преследователи настигнут его, Балича разорвут на части.
- Пустите меня, пустите меня пожалуйста, - бормотал он сквозь слезы, повторяя по давней привычке слова, - Они меня догонят!
