Тридцать первого числа, тоскуя на дежурстве, Бобикс выпил водочки и нарвался на проверку. Проверяющими руководил печально известный подполковник Реваз Еблава, хорёк, завязавший алкаш. Пьющих он ненавидел лютой ненавистью.
Бобикса лишили звания и прав, записали в электорат и выставили на продажу как негодное армейское имущество. Но продать не успели. Он как-то не вовремя (или, наоборот, очень вовремя) вспомнил, чему его учили в ЦСН — и сбежал из эргастула, задушив охранника.
В другое время беглеца бы нашли довольно быстро. Но нашествие электората и прочие неприятности, обрушившиеся на Город, дали ему фору. Бывший старлей прятался в подвалах и на чердаках, промышлял гоп-стопом и искал своих. Ну то есть хоть кого-нибудь, к кому можно примкнуть и кто обеспечил бы ему защиту и возможность применять свои навыки.
Но свои никак не находились. Учкудуки — с ними он познакомился довольно быстро — оказались невменяемыми фанатиками. Районные банды ходили под полицией, а полиции Бобикс боялся. Он подумывал о том, чтобы сколотить свою группировку. Но для этого нужен был начальный капитал.
ЕБАНАВРОТ, ЩЕКОВИНА, МАНАЛУЛА!
Возле ОМВД Бобикс оказался, в общем-то, случайно. Но ситуацию оценил быстро и адекватно.
Толпа, готовая штурмовать полицейский участок, показалась ему шансом решить финансовую проблему. Он-то знал, что сейфы местного начальства забиты золотом. Надо было только создать условия для его изъятия.
Сама по себе толпа особо опасности не представляла. Было ясно: эти ребята поорут-поорут, да и утихнут. А когда до их тупых голов дойдёт, что они сдуру-спьяну напали на полицию — разбегутся. Так что нужно как можно скорее открыть ворота и впустить хулиганов внутрь.
Он подошёл к окошечку дежурки, прикрытому толстым немытым стеклом. За ним можно было разглядеть буйвола, спящего в кресле. Второе кресло пустовало. Что упрощало задачу даже не вдвое, а вчетверо.
Бобикс придвинулся поближе к стеклу и заорал как можно громче:
— Слово пророка Учкудука! Покайся, слуга гав" виалей! Ебанаврот! Щековина! Маналула!
Буйвол проснулся, посмотрел мутным взглядом.
— Бля-а-а, — зевнул он всем хлебальником. — Ща тебе будет маналула.
С этими словами он поднялся и вышел в проход.
Охранник решил, что к нему занесло очередного сумасшедшего учкудуковца: те иногда ходили в казённые учреждения и пытались проповедовать. Сейчас, думал бычара, он его ёбнет по башке, сволочёт в хомосапник и получит за это десять или двадцать сольдо. Или не получит: в последнее время начальство предпочитало брать, а не давать…
