И тут нелишне будет заметить, что художник-реалист отличается от своих коллег прошлого не тем, что он в своем творчестве добивается жизненного подобия (в определенной мере того же добивались и художники прошлых эпох), а тем, что цель его творчества [2] связана с реальной земной жизнью человека, который, по его понятиям, и является главной мерой вещей. Поэтому для художника-реалиста образ (характер) не есть просто символ какой-то трансцендентной идеи или магический эквивалент реального или воображаемого прототипа, а есть фокус, в котором сходятся все явления духовной и материальной жизни конкретной исторической эпохи.
2
Сколько верных мыслей ни высказал бы писатель, какое количество достоверных фактов он ни привлек бы для иллюстрации этих своих мыслей, ничто не может сравниться с емкостью и убедительностью художественного образа (характера), заключающего в себе беспредельное количество информации. Настоящий крупный талант всегда выражает правду времени через правду народного характера, ибо в подлинно народном характере всегда живет историческое время, и вне его или без него все остальное принимает мертвенно-плоскостное очертание, никак не могущее удовлетворить наше многомерное восприятие.
От века к веку, от десятилетия к десятилетию развивается народный характер, однако иногда возникают такие исторические условии, когда этот процесс получает как бы дополнительное ускорение, и тогда счет уже ведется не на века и даже не на десятилетия, а на значительно меньшие временные отрезки. Такие условия сложились и в период Великой Отечественной войны, когда каждый год по своему духовному напряжению стал соответствовать, по меньшей мере, десятилетию и обрел свои яркие отличительные признаки, которые в различной степени запечатлелись в характерах современников.
Однако создать настоящий художественный образ (характер) дело куда более сложное, нежели это представляется многим авторам, пишущим о минувшей войне. Поэтому-то случается читать произведения, в которых желание открыть правду того сложного времени уступает место желанию сочинить собственную и утвердить ее как единственную приличествующую нашему времени точку зрения.
Но вот что здесь любопытно: выход в свет воспоминаний того или иного известного полководца, как правило, сразу же «закрывает» некоторые романы и повести о войне, ранее возбуждавшие наш читательский интерес. И если мы сейчас перечитаем некоторые произведения о войне, созданные в последние десятилетия, то увидим, что они в большей мере характеризуют время их написания, нежели время, о котором в них идет речь.
