Пока военные искали ответы, Петров изучал мониторы с картинкой, которую давал телескоп. Если ракета и вправду запущена, они бы рано или поздно увидели её. Куда она нацелена? По какой траектории летит? Но признаков запуска не было. Специалисты, сидевшие в тёмной комнате и следившие за телескопом, тоже ничего не видели. Компьютерным специалистам нужно было проверить информацию, которую изрыгал принтер. Петров также вглядывался в данные на своём мониторе. Может быть, речь идёт о техническом сбое?
А если нет? Петров перебирал варианты. Если ракета всего одна, был ли это случайный, несанкционированный запуск? Он решил, что едва ли. Петров был осведомлён о всех системах блокировки: один человек не смог бы запустить ракету. Даже то, что два офицера сговорились это сделать, казалось невозможным. А если одна ракета всё же запущена, что это значит? Так ядерную войну не начинают. Многие годы Петрова учили, что ядерная война начнётся с массированного ракетного удара. Он повторил про себя: так ядерную войну не начинают.
В одной руке Петров держал микрофон, подключённый к системе внутренней связи командного пункта, в другой — телефон для связи с начальством, контролировавшим всю систему раннего оповещения, в том числе радары. Петрову нужно было быстро прийти к какому-то выводу. Его командиры, естественно, хотели знать, что происходит. Петров не закончил собственную проверку, но ждать он уже не мог. Он сдавленно произнёс в трубку: «Докладываю: ложная тревога».
Петров не знал наверняка. Он руководствовался только своим чутьём.
«Принято», — ответил офицер. Петров с облегчением вздохнул: офицер не спросил почему.
Телефонная трубка всё ещё была у него в руке, а дежурный офицер ещё ждал на линии, когда две минуты спустя Петров опять подскочил в кресле. Панель мигала: запущена ещё одна ракета. Затем третья, четвёртая и пятая. Система испытывала перегрузку. Дополнительные сигналы вызвали вывод нового предупреждения. На панели зажглись красные буквы: «РАКЕТНОЕ НАПАДЕНИЕ». Высшее военное командование также получило этот сигнал. Петров был напуган. Он чувствовал, как страх парализует его. Думать надо было очень быстро.
Петров знал, что решения в случае ракетного нападения принимает генеральный штаб. Теоретически именно генштаб должен был руководить ответным ударом, если бы сигнал тревоги подтвердился. Советские ракеты были бы подготовлены к запуску, координаты целей — введены, люки ракетных шахт — открыты. У советских лидеров остались бы считанные минуты, на то, чтобы принять решение.
