В сентябре 1913 года он начала работу над давосским рассказом. Это должна была быть краткая юмористическая сатирическая пародия>[405] на трагическую «Смерть в Венеции», по объему не больше, чем оригинал>[406]. До сих пор книги Томаса Манна были меланхолически-мрачными историями о болезни и смерти. На этот раз писатель хотел взглянуть на смерть из другой перспективы, без романтической смертной тоски, без увлеченного изучения процесса распада, но иронически и юмористически.
Он задумывал новеллу. Но композиция всё разрасталась, появлялось все больше персонажей, каждая следующая глава становилась длиннее предыдущей, событий становилось все больше. Уже в 1915 году Томас Манн вынужден был признать, что «Волшебная гора» — это не новелла, но роман. Но в октябре 1915 года он прервал работу над книгой на три с половиной года из‐за событий Первой мировой войны, которые потрясли его настолько, что из милитариста он сделался пацифистом и республиканцем. Война изменила и роман. Автор сделал из него «роман своего времени», панораму общества, каким оно было до войны, «лебединую песню» буржуазной эпохи, ее некролог.
Работа над романом возобновилась в 1919 году. Наконец, 20 ноября 1924 года, спустя более чем десять лет, «Волшебная гора» толщиной в тысячу страниц была опубликована. Успех был оглушительный>[407]. В 1929 году Томас Манн получил Нобелевскую премию, якобы за «Будденброков», на самом деле — за «Волшебную гору», которая сделала его не только богатым, но и всемирно знаменитым. Теперь и у Давоса было свое место в мировой литературе — как и у Ганса Касторпа, «наивного героя», как впоследствии назвал его автор в своем «Введении к „Волшебной горе“» (докладе для студентов Принстонского университета)>[408].
Юный Ганс Касторп приехал в Давос из родного Гамбурга навестить своего больного чахоткой кузена Йоахима Цимсена в санатории «Бергхоф». Кроме того, семейный врач рекомендовал ему смену воздуха. Касторп собирался в горы всего на три недели, но, в отличие от своего создателя, не уехал домой по окончании этого срока, поскольку накануне отъезда его одолел «отчаянный насморк»>[409], поднялась температура 37,6! Когда надворный советник Беренс, главный врач санатория, обнаруживает, что у него «уже почти шумы», «поражен новый участок» и «эксудативный очажок с влажными хрипами»>[410],[411] в легком, Ханс застревает в санатории надолго и переходит в статус больного — повышается его значимость, это как знак отличия.
