– Поедем дальше, – предложил он.
С деланным удивлением Прайс обнаружил в бурдюке несколько капель воды – его собственная доля, которую он не стал пить в прошлый раз. Он предложил бурдюк Айсе, но, заподозрив, в чем дело, девушка едва смочила губы и больше пить не стала.
Кровавый зрачок небесного светила опустился за горизонт, а Прайс с Айсой, подгоняя полумертвых верблюдов, все ехали и ехали вперед. А потом они шли пешком, ведя верблюдов в поводу. Шли по волшебному миру, залитому бледным лунным светом. Шли, пока не рухнули, обессилев от жажды и отчаяния.
А на рассвете, проснувшись, они увидели перед собой Энз.
Черные стены из гигантских базальтовых блоков высились в полумиле от того места, где остановились Прайс и Айса. За долгие столетия песчаные бури оставили на них неизгладимые следы. Тут и там каменные бастионы рухнули, словно волнорезы, подточенные желто-красным океаном. Барханы накатывались на развалины волнами прибоя, местами перехлестывая внутрь города. А за городскими стенами в первых лучах восходящего солнца таинственно чернели руины жилых домов, мрачные и унылые, полные ночных теней и туманов долгих веков.
Разбудив Айсу, Прайс показал ей на неожиданно близкий город.
– Значит, я не заблудилась! – воспрянув духом, воскликнула девушка. – Пойдем скорее внутрь!
Заставив верблюдов подняться, они побрели к Энзу.
Но вскоре первая радость сменилась разочарованием. Всеми забытый, похороненный песками Энз поистине стал городом мертвых. Немного было шансов найти в этом угрюмом некрополе воду, без которой несчастных беглецов ждала неминуемая и скорая смерть.
Неприступные черные стены, как могли, отражали напор непобедимых песков. Массивные ворота из подернутой зеленью патины бронзы были наглухо закрыты. Красный песок засыпал их, и даже тысяча человек не смогли бы сдвинуть с места высокие створки.
Поднявшись по огромному бархану, перехлестнувшему через городскую стену, путники наконец увидели весь Энз от края до края. Странный это был город. Город-сон. Мертвый город. Город, наполовину зарытый в песок.
Тут разрушенная, покосившаяся башня торчала из песка, словно кусок расколотой кости. Там, будто выбеленный временем череп, лежал разбитый купол из белого мрамора. Все в этом осажденном пустыней городе дышало стариной.
Однако на какое-то мгновение Прайс увидел Энз таким, каким он когда-то был. Перед его мысленным взором встали широкие чистые улицы, величественные проспекты, заполненные давным-давно мертвыми толпами. Прайс видел Энз в расцвете его былой славы – задолго до того, как на берегу Евфрата поднялся легендарный Вавилон, до того, как первые фараоны воздвигли себе вечные мавзолеи на берегу Нила.
