Задолго до рассвета нас разбудил индеец и отвел мили за три к западу, где мы скрылись за холмом. Это была разумная предосторожность, так как на плоской степи нас легко мог заметить кто-нибудь из омбиквов. Мы нашли там семь крепких коней, пойманных нашими лассо. Седел у нас не было, но приходилось обходиться без них. Индейцы убили также годовалого жеребенка и запаслись мясом на двое суток; таким образом, мы могли отправиться немедленно и рассчитывали добраться до рыболовной станции часов за тридцать до омбиквов.
Они не могли продвигаться быстро, так как им важно было не изнурять украденных коней и поддерживать их в хорошем теле, имея в виду продолжительный обратный путь. Мы же не беспокоились о том, что станется с нашими лошадьми после переезда; лишь бы поскорее сделать сорок миль, отделявшие нас от станции. Поэтому мы гнали их, не жалея; и так как они хорошо отъелись на пастбище, то несли нас довольно быстро и не обнаруживали признаков особенного утомления.
Наше путешествие совершилось без дальнейших осложнений. Мы прибыли, как и рассчитывали, за сутки с лишком до омбиквов и, разумеется, приготовились встретить их. Сквау, дети и ценные вещи находились уже в блокгаузе; была также заготовлена вода на случай, если индейцы вздумают поджечь дом. Присутствие враждебного отряда было открыто случайно два дня тому назад; трое детей отправились в маленькую бухту недалеко от станции ловить молодых тюленей и заметили четыре челна, стоявшие у берега, а подальше – двух молодых людей, которые сидели у костра и пекли пойманного ими тюленя. Разумеется, дети вернулись обратно, и трое мужчин, остававшихся на станции (трое стариков) отправились добывать скальпы. Они еще не вернулись ко времени нашего прибытия; но вечером явились со скальпами обоих омбиквов, которых им удалось захватить врасплох, и с челнами, которые были присоединены к нашей флотилии.
Наша позиция была очень сильна. С северной стороны перед нами находилась широкая и быстрая река; с южной ров в сорок футов шириной и в десять глубиной; местность вокруг была открытая, голая, без кустов, деревьев или пригорков; по бокам у нас были небольшие кирпичные башни в двадцать футов вышиной с бойницами и дверью на высоте десяти футов от земли; лестница, ведшая к ней, разумеется, была поднята наверх. Другой, главный вход приходился над рекой, и попасть в него можно было только вплавь. Здание было выстроено из камня и кирпича, дверь, сделанная из крепких брусьев и обшитая медью, могла долго выдерживать удары их топоров или сопротивляться огню.
