Мистер Штетцль застыл как в трансе.
– Невероятно, – прошептал он.
Мистер Фосдик улыбнулся.
– Причем я еще не начал. На самом деле прибыль за одну работу «Международной корпорации гальванического погребения» – так будет называться концерн – будет минимум пятьдесят долларов, а не десять. И даже больше. Слушай. Только более дешевые сорта трупов будут отделаны медью. Большинство будет никелированным; серебро будет использоваться для тех, кто принадлежал среднему классу; и золото для аристократов.
Владелец мясокомбината потерял дар речи.
– И подумайте, каким красивым местом будут новые кладбища на рассвете солнечного утра. Медные, никелевые, серебряные и золотые статуи все разбросаны вокруг. Красота! Вероятно, они стали бы парками развлечений!
Мистер Фосдик мягко барабанил пальцами по подлокотнику кресла, пока он позволил этой идее развернуться в уме.
– Я подумал о великолепной новой детали, – неожиданно сказал господин Штетцль. – Неплохо было сделать так, чтобы в статуе где-то смонтировали фонограф с цилиндром «последних слов», или песней, или рассказом, – вы помните, как Клем Титус, который уже умер и ушел, обычно повторял каждый раз, когда напивался. «До свидания, Джим. Возьми себя в руки». Ну, это идея. Потянув за ниточку, фонограф разматывает все, что было характерно для покойного. Старик Фишер ругал администрацию.
– Я думаю, что это будет недостойно, – прервал мистер Фосдик. – Тысячи фонографов, работающих на полную мощность – песни, декламации, речи и так далее! Да ведь там будет шум, как на Кони-Айленд!
Энтузиазм от новой идеи медленно исчез с лица мистера Штетцля, и он притих.
– Ну, – протянул он, после нескольких минут молчания. – Когда попробуем?
– Как только мы сможем получить труп.
– Должны ли мы ждать? За пять лет в Уиффлвиле не было ни одной смерти.
Мистер Фосдик не думал об этом. На мгновение его мечта была разбита вдребезги, а затем с изобретательностью истинного изобретателя он придумал способ преодолеть трудности.
– Нет, – объявил он. – Мы не будем ждать. Мы попробуем эту схему на живом человеке – на вас.
Мистер Штетцль побледнел.
– Я бы не хотел, – слабо запротестовал он. – Я слишком толстый и не очень хорошо выгляжу.
– Первой статуей будте вы, – заявил мистер Фосдик. – Брат мой, это будет честью!
– Но я не хочу, чтобы мои уши, глаза и нос закрылись слоем осажденного медного покрытия, – возразил Эбен.
Еще раз находчивый ум мистера Фосдика пришел на помощь:
– Вас покроем только от шеи вниз.
