Фон Риффтгофен, выкатив глаза, в течение половины минуты не мог ничего сказать.
– Heiliger Strohsack[16], – пробормотал он наконец, преисполненный благоговейного страха, припомня любимое выражение его молодой сестры, каждый раз, когда что-то необычное произошло с нею. Он наконец взял себя в руки и выпрыгнул из автомобиля.
– Попробуем телефон, – пробормотал Рифтгофен. Он должен был сообщить об этом странном происшествии. Ни секунда, должно быть потеряно. Он наконец осознал, что случилось нечто-то важное. Он пересек аэродром, побив многократно все рекорды скорости. Пыхтя, он подскочил к телефону, крутанул ручку несколько раз, схватил приемник и одновременно проревел в мундштук телефона:
– Алло, алло… – но день, видимо, не задался. Динамик отлетел от уха, издав грохот, который почти разрывал его барабанную перепонку. Фон Рифтгофен сделал глупую гримасу, зажав ухо рукой. Осторожно он приблизил к уху динамик.
Держа его в нескольких дюймах от другого уха, он прислушался. Все было тихо. Механически он открыл крышку приемника и посмотрел на две катушки. Они были обуглены и черны, телефон был мертв.
РАЗБИВ ЗЛОСЧАСТНЫЙ ТЕЛЕФОННЫЙ аппарат о стену, фон Рихтгофен мягко опустился на стул.
Потом встал и вышел. Он должен связаться со своим генералом любой ценой. Дело становилось слишком серьезным. Ах… У него был полевой телеграф, расположенный в другом конце здания. Фон Рихтгофен помчался туда со всех ног. Он открыл дверь небольшого офиса, и одного взгляда оказалось достаточно. Молодой телеграфист сидел удрученно в углу, с безмолвным ужасом в глазах. Длинные фиолетовые искры метались по столу. Невозможно было послать или получить телеграмму в таких условиях… Ах!..
– Черт побери! – пробормотал барон. – Почему я не думал об этом прежде. Конечно, радио должно работать! Ха, ха, ха, нет никаких проводов в беспроволочном телеграфе!
Радиостанция находилась на расстоянии в более чем один километр. Фон Рихтгофен знал это хорошо, поскольку пролетал над ней много раз. Попасть туда быстро, вот в чем был вопрос. Штаб находился по крайней мере на восемь километров дальше, и фон Рихтгофен знал, что не сможет преодолеть то расстояние пешком достаточно быстро. Ах да, можно поискать лошадь где-нибудь поблизости. Неподалеку была расквартирована кавалерия, и пока молодой авиатор шел туда, он не мог не заметить, что все, кого бы он ни встретил, были встревожены. Мужчины шептали что-то себе под нос. Тревога была явно написана на их лицах – страх перед неизвестным.
